Не лги себе - [7]

Шрифт
Интервал

— У нас так, — сказал парень, положив удочку на песок, — женщина с женщиной поругается и, если про нее что неверно сказали, кричит: «Я сожгу себя, потому что это неправда». Покричит, и все…

Я задумалась. Что же тут было неправдой, из-за чего Фатима собиралась сжечь себя? Рашид обманул ее, уверяя в своей любви? Знала ли она о его прежней привязанности?

Почему я задаю себе все эти вопросы, так и не поговорив с Фатимой? Ведь опасность быть сожженной угрожает именно ей, а не Шахназ, которая, забыв девичью стыдливость, бегает к чужому мужу.

Я решительно поднялась с песка, заранее чувствуя всю правоту своих действий.

— Ну, будь здоров, рыбак! Компоты у вас в полном порядке, вчера в буфете пробовала. И пляж отличный. Если завтра не уеду, приду еще.

Впрочем, едва ли приду. Я-то знала, как стремительно начнет разматываться этот клубок, из которого уже потянута ниточка. Только успевай управлять фигурами.

Уходя, в последний раз оглянулась на море. Солнце ярко освещало прозрачную воду и песчаное дно с длинными редкими водорослями. Движение волн увлекало их то в одну, то в другую сторону. Так хорошо было смотреть на их колыхание. Юркие мальки сновали между водорослями, и когда быстрым движением рыбешки касались дна, на том месте поднималось и тут же рассеивалось легкое песчаное облачко. А сверху до самого горизонта словно разлита голубая эмаль.

— Приходи еще! — крикнул вдогонку парень.

Культтовары открывались в девять, а часы показывали уже четверть одиннадцатого. И тем не менее в магазине ни одного покупателя. Одна из девушек вязала на спицах что-то легкое и пушистое, две другие постигали эту науку, стоя подле вязальщицы.

— Здравствуйте, девушки!

— О-о, ваша ручка сломалась! — дружно заахали девушки.

— Я потеряла ее. Была на пляже и…

— Не горюйте, она все-таки непрочная, хотя отделочка у нее красивая. Хотите шариковую?

— Лучше химический карандаш и какую-нибудь несложную точилку… А где же Фатима?

— Уехала к матери, в горы. Мать у нее заболела.

— С мужем?

— Если мать помрет, поедет и он. Тогда все поедем.

Девушки даже не скрывали, что им очень хочется поехать в горы, хотя бы и по такому грустному поводу. Впрочем, когда вдоволь выпьешь вина и закусишь жареным барашком — этим непременным спутником и похорон и рождений, — думаешь только о том, как хорошо жить на свете.

— А зачем вам Фатима? — спросила одна из продавщиц. В глазах да и в голосе у нее было нескрываемое любопытство.

— Вчера вас было здесь четверо, а сегодня только трое.

Девушки взглянули на меня разочарованно. «Только-то! — говорил их взгляд. — И вы не заметили того, о чем говорит весь город». Право же, не стоило спрашивать о Фатиме ради простого счета! А ведь, пожалуй, в сущности своей они не злые. Просто городок мал и скучен, как все курортные городки в межсезонье.

Огорченная непредвиденным обстоятельством и зная, что за это мне влетит от редактора («Так вы даже и не поговорили с женой Рашида?! Однобоко, однобоко решаете вопросы, товарищ Румянцева!»), я отправилась в дом Шахназ.

И вот вновь я в глиняном коридорчике, у той калитки, за которой гудят пчелы. Они не тронули меня, слишком занятые своим невесомым танцем. Со вчерашнего дня роза расцвела еще сильнее.

— Шахназ в поле, — сообщила мне Наргис.

— Пойдем к ней. Ты сказала, что я приехала?

— Да.

— И как она на это?

— Никак.

От вчерашнего простодушия Наргис не осталось и следа. Она вежливо отвечала на мои вопросы — и только. Пока я стояла у розы, сбегала в дом, переоделась. На ней были бежевые брючки и спортивная курточка синего цвета. Видимо, она всерьез решила бросить вызов местным ворчуньям.

Несколько минут мы шли молча, шли по такой весне, что, право же, грешно было ею не восторгаться. Очень люблю я тепло земли, ждущей зерен. И этот струящийся над нею парок. И дорогу, обсохшую, но еще не пыльную, того черного влажного цвета, какой бывает у дорог только весной.

Зная, что загар не украсит моего простоватого лица, я заслонилась от лучей газетой. Стоит мне хоть на секунду вспомнить о своей слишком обычной внешности, как настроение у меня портится. Когда ты любишь, а тебя нет, хочется выглядеть лучше. Вот жене Николая Богданова такие мысли не знакомы. И загар ее не пугает. В прошлом году вернулась из Крыма, зашла в редакцию: все ахнули — классика! Ее профилем золотые медали чеканить можно, только вот не знаю, кого и за что ими награждать.

— У вас плохое настроение? — спросила Наргис.

— Отличное. Только вот зубы ноют…

— Зачем же тогда босиком? — сразу смягчившись, напомнила Наргис.

И верно. Разулась я совсем машинально. Уж очень хороша и тепла с виду эта черная с твердым накатом дорога.

— Рано еще босиком, — продолжала Наргис. — И почему это все приезжие так весне радуются. В прошлом году фотограф один приезжал, как раз во время сева. Искупался, а потом ангина!

Она вздохнула.

— Вообще-то весной нельзя сидеть дома. А я по милости этого председателя сижу. Может, скажете ему обо мне словечко. Он корреспондентов уважает. Еще не поздно выделить мне хороший участок.

— Дело только в земле?

— И машину, конечно. Все, что положено бригаде.

— А что говорит Шахназ?


Еще от автора Лариса Федоровна Федорова
Чужая любовь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Комната из листьев

Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.


Признание Лусиу

Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.


Прежде чем увянут листья

Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Скопус. Антология поэзии и прозы

Антология произведений (проза и поэзия) писателей-репатриантов из СССР.


Огнем опаленные

Повесть о мужестве советских разведчиков, работавших в годы войны в тылу врага. Книга в основе своей документальна. В центре повести судьба Виктора Лесина, рабочего, ушедшего от станка на фронт и попавшего в разведшколу. «Огнем опаленные» — это рассказ о подвиге, о преданности Родине, о нравственном облике советского человека.


Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)

«Алиса в Стране чудес» – признанный и бесспорный шедевр мировой литературы. Вечная классика для детей и взрослых, принадлежащая перу английского писателя, поэта и математика Льюиса Кэрролла. В книгу вошли два его произведения: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».


Баламут

«Баламут» — повесть об озорном колхозном парне Олеге Плугареве, обретшем свою первую и настоящую любовь, в другой повести «Дашура» — писатель рисует трудную судьбу молодой женщины-волжанки. Рассказы В. Баныкина полны любви к родной природе России и веры в счастливое будущее человека, преобразующего мир.


Полынья

Андрей Блинов — автор романа «Счастья не ищут в одиночку», повестей «Андриана», «Кровинка», «В лесу на узкой тропке» и других. В новом романе «Полынья» он рисует своих героев как бы изнутри, психологически глубоко и точно. Инженер Егор Канунников, рабочие Иван Летов и Эдгар Фофанов, молодой врач Нина Астафьева — это люди талантливые, обладающие цельными характерами и большой нравственной силой. Они идут нетореной дорогой и открывают новое, небывалое.


На радость и горе

Большинство рассказов посвящено людям Сибири, Дальнего Востока — строителям, геологам... Юрий Полухин показывает их в переломные моменты жизни, сложными обстоятельствами проверяя стойкость, цельность характеров своих героев.


Снегири горят на снегу

Далеко, в больших снегах, затерялась сибирская деревня. Почти одновременно приезжают туда молодая учительница Катя Холшевникова с мужем-агрономом и художник Андрей Уфимцев. Художник, воспитанный деревней, и городская женщина, впервые столкнувшаяся с ее традициями и бытом, по-разному и видят и оценивают людей. О жизни в сегодняшней деревне, о современной интеллигенции, ее поисках, раздумьях, о нравственной высоте чувств и рассказывает новая повесть В. Коньякова «Снегири горят на снегу». Повесть «Не прячьте скрипки в футлярах» знакомит читателя с судьбой подростка, чья юность совпала с тягчайшим испытанием нашей страны: шла Великая Отечественная война Здание сибирской школы, переоборудованное в завод, тяжелый труд, недоедание, дома — холод и эвакуированные… Но повесть написана так, что все обстоятельства в ней, как ни важны они, — это фон, на котором показана по-настоящему благородная натура русского человека.