Не измени себе - [16]

Доктор поднял очки и пристально взглянул на нее. Мать совсем потерялась:

— Это вам, доктор. Вам… Уж, пожалуйста, возьмите.

— Но откуда такое?

— Борька наш выловил вместе с дружком своим. И, гордец, не взял почему-то. Принцип, вишь ты, у него… Борькин приятель сам принес его долю, а я, грешным делом, приберегла на черный день. Для вас как-никак лакомство.

— Что верно, то верно насчет лакомства.

Доктор долго рассматривал подарок матери, со всех сторон, а потом махнул рукой.

— Семь бед — один ответ. Беру. Нет сил отказаться.

Расстались они довольные друг другом. Доктор галантно поцеловал руку матери, чем поверг ее в состояние мучительного смущения, пожал всем руки, а ему, Борису, взъерошил волосы и наставительно заметил:

— Не хмурься, не хмурься. Жизнь покоряется мужественным. Мотай на ус.

Слух восстановился почти полностью, но Сашка намекнул, что надо быть настороже: всякое может случиться.

— Как это — всякое? — не понял Борис.

— Оглохнешь, если не станешь беречь себя. Не вздумай опять купаться.

— А я, может, моряком хочу стать?

Сашка вздохнул, долго молчал, потом сказал:

— Доктор говорит — нужно обязательно к специалисту в Москву. Опять можешь потерять слух.

Борис задумался: что же делать? Неужели так вот все и оставить, смириться? Ну, уж нет, не бывать тому! Есть же какие-то средства против его недуга? Должны быть. Надо искать — под лежачий камень вода не течет.

А через два дня Борис и Пашка уже ехали в Москву.

Пашкин дядя, Федор Николаевич Зыков, проживавший в Москве в собственном доме, прислал письмо, звал племянника, обещая место на заводе.

— Где один притулится, там и другому место найдется, — решила сердобольная тетка Варвара, узнав от матери Бориса, что тому надо бы для леченья в Москву. — Да и Пашке моему не так дико будет, город-то чужой… агромаднейший… Пускай-ка едут вдвоем.

Но не так теперь рассудил Пашкин дядя. Да что там дядя?! Дядя чужой человек, а Пашка, Пашка-то… Борис никак не мог простить Пашке его предательства.

Глава третья След отыскался

1

Уже месяц работал Борис на станкостроительном заводе слесарем. Распределителем работ он пробыл всего лишь четыре дня, хотя с начальником отдела кадров они условились на двухнедельный срок. А все получилось так. Борис подменял заболевшего слесаря — выполнял срочный заказ. Не исключено, что дело было не в срочности — хотели испытать Дроздова на конкретном задании. И вот тут-то повторилась история, из которой не так давно, на механическом заводе в Демьянске, Борис вышел победителем. Какой-то инженер, проходя мимо, небрежным тоном сделал Дроздову замечание, что тот-де действует не по инструкции, точно так же, как когда-то говорил и Потапыч. Борис стал утверждать, что уже «набил руку» на этом способе сборки валиков. Возражение задело инженера — он стал наставлять слесаря. Борис не соглашался, стал доказывать, отстранил инженера от верстака и на его глазах выполнил всю работу.

— Проверяйте, — вручил он готовую деталь инженеру. Тот с усмешкой покосился на Бориса.

— Фу-ты, ну-ты!.. Рекордист нашелся.

— Рекордист не рекордист, а дело свое знаю, — отчеканил Борис.

Инженер с любопытством оглядел слесаря, кивком подозвал контролера:

— Проверьте.

— Все в допустимых пределах, — заявил работник ОТК после замеров.

— Не ошибаетесь? — усомнился инженер.

— Ну что вы, Георгий Иваныч! За мной разве такое замечалось? — в голосе контролера улавливалась обида.

— Ну-ну, я к слову. — И, повернувшись к Борису: — Ваша фамилия?

Борис небрежно махнул рукой:

— Какая вам разница? Главное — прав я или не прав?

— Контролер, как видите, подтверждает вашу правоту.

— Стало быть, спасибо контролеру… — Борис отвернулся и занялся своим делом.

— Кем же он у вас тут числится? — поинтересовался инженер у бригадира.

— Пока что… распределителем работ. Ни одной вакансии слесаря…

— А вакансию, думаю, придется найти, — сказал, ни к кому не обращаясь, инженер и удалился.

…Через полчаса в цех прибежала запыхавшаяся Аделина Макаровна.

— Вы что же это, товарищ Дроздов, а? На заводе без году педеля, а такую бучу подняли. Директор уже за вас хлопочет. Некрасиво, право, некрасиво…

Борис удивленно уставился на инспектора.

— Да я в глаза не видал вашего директора.

— Как это не видели? Он прямо из цеха — и к Константину Арефьичу… Распушил нас ни за что ни про что.

— Но я-то здесь при чем? — обозлился Борис и, бросив напильник, выскочил из цеха.

Аделина Макаровна, опешив, глядела ему вслед. И только мастер Сергей Кириллов, тот самый Сергей, что когда-то поставил Борису «фонарь» под глазом, а теперь был его начальником, хитро подмигнул Аделине Макаровне и заспешил вслед за Дроздовым.

— Ну, даешь дрозда, товарищ Дроздов! — окликнул он Бориса. Глаза Сергея лукаво поблескивали. — Ты вот что… Бегом к Арефьичу.

— Подумаешь, Арефьич! Я и ему все скажу. — Борис понял, что его посылают для накачки.

— Да ну?! — потешно испугался Кириллов. — Ты на всякий случай кабинет кадровика не разнеси… Иди, иди, не заставляй себя ждать.

…Перед Разумновым Борис явился мрачнее тучи.

— Что букой смотрите, Борис Андреевич? — улыбнувшись, осведомился Разумнов.

— А что это ваша Макароновна напраслину возводит?.. Да я и в глаза директора не видел!