Не держит сердцевина. Записки о моей шизофрении - [102]

«Я действительно думаю, что лечь в больницу будет правильно», — сказал Мардер. «Нет, спасибо, о, спасибо большое», — сказала я.

«Хорошо, в таком случае, на вашем месте, я бы не ходил на работу какое-то время. Вы же не хотите, чтобы ваши коллеги все это увидели».

«Спасибо, басибо, бум-бум-пум. До скорой встречи». Не обращая внимания на выражение его лица, я ушла.

Вечером Каплан позвонил мне домой. «Элин, доктор Мардер сказал мне о вашей беседе. Он обеспокоен, и я тоже. Это серьезно, даже опасно. Если вы хотите избежать госпитализации, вы должны принять лекарство прямо сейчас».

«О нет, о нет, о нет», — пролепетала я. «Я знаю, что если я только получше постараюсь, я смогу обойтись без лекарств. Мойки и койки. Я иду спать».

Где-то внутри у меня запечатлелось, что Каплан был расстроен как никогда. Но моя миссия еще не была выполнена. Дама из медицинской карты была еще жива и здорова.

Я не знаю, как я спала той ночью. Мне казалось, что мои руки и ноги вот-вот улетят в четырех разных направлениях. Может быть, я просто отключилась от изнеможения. На следующее утро я дотащила себя до офиса — мое укрытие, мое убежище.

Но в коридоре я натолкнулась на Эда МакКаффери. Несколько месяцев назад я рассказала ему о своей болезни, но только в общих чертах. Он был совершенно не готов к тому, чтобы увидеть перед собой человека, дико ерзающего и выглядящего, как будто его застиг торнадо. Я попыталась уцепиться за какую-то связную мысль в тщетной попытке обмануть его, но эта мысль распалась на абсолютную чепуху.

«Там эти карлики со взрывами. В моей голове. Автоответчик и лишение дееспособности — нужно что-то с этим сделать. Здесь есть кто-то еще? Я была там, и потом они сказали „икс, игрек, зет“, и там были смертельные поля, но кто знал про судимость?»

Сначала Эд слегка улыбался, думая, что я шучу, но по мере того, как я все больше заводилась, он начинал понимать, что происходит. «Элин, что, черт возьми, творится? Я думал сначала, что ты шутишь, но ты не шутишь, верно? Кто-нибудь еще про это знает? Я могу сказать кому-то еще?»

«Я не против, чтобы ты сказал Майклу», — сказала я. «Но не архангелу, другому».

«Оставайся здесь», — твердо сказал он. «Оставайся здесь. Я пойду, позвоню Каплану. И Донне». Донна, тогдашняя жена Эда, была врачом.

Через несколько минут Эд вернулся, и тут же зазвонил телефон. Я подняла трубку и услышала на другом конце провода голос Майкла Шапиро, моего доброго коллеги по биоэтике. «Элин, как ты себя чувствуешь?» — спросил он.

«О, очень хорошо, спасибо. Но здесь есть лишение дееспособности, и я ответственна за много смертей. Я тебя еще не убила?»

«Дай трубку Эду, пожалуйста», — сказал он просто.

Я внимательно слушала, что говорил Эд. «Нет, нет, мы не можем звонить заместителю декана», — сказал он поспешно. «Я разговаривал с ее врачом, он позвонит нам через пару минут. Мы сделаем так, как он скажет. Но это что-то серьезное, поверь мне». Как только он положил трубку, телефон зазвонил опять. Это был Каплан.

«Я не собираюсь принимать большую дозу», — сказала я ему. «Я могу это сделать, я просто должна получше постараться». И я бросила трубку.

Если бы я только могла контролировать мой непредсказуемый мозг, если бы я могла продержаться еще чуть-чуть, моя миссия по уничтожению дамы из медицинской карты не провалилась бы. Я сражалась за Элин и за профессора Сакс. Я никогда не терпела неудачи, не собиралась и сейчас.

«Я отвезу тебя домой», — сказал мне Эд. «И я останусь с тобой на некоторое время. Элин, тебе нужно принять твое лекарство».

«Нет», — сказала я. «И да. Нет лекарству, да отвезти меня домой».

«Ты не выпрыгнешь из машины?» — спросил он.

«Нет, не выпрыгну. Поехали на природу, в голубую даль».

Во время нашей поездки из университета до Вествуда Эд продолжал со мной разговаривать. «Я не понимаю», — сказал он. «Твоя карьера, твои статьи и исследования — это все работает, когда ты принимаешь лекарства, разве не так? Разве это не очевидно? Я имею в виду, что тебе нужно его принимать?»

Я потрясла головой. «Нет», — сказала я. «Это не так ясно. Ясно, прекрасно, опасно, запасно. Я не могу потерпеть неудачи».

Как только мы добрались до моей квартиры, Эд позвонил Донне, чтобы сообщить ей, где он находится, и как были мои дела. «Что ты хочешь, чтобы я сделал — повалил ее на землю?» — прошипел он в телефонную трубку. Его голос звучал расстроенно. Я тоже была не весела.

Я позвонила Каплану. «Я хочу перестать принимать медикаменты!» — простонала я.

«Я знаю, что вы этого хотите», — сказал он. «Но то, что вы делаете, приведет вас прямиком на больничную койку. Вам нужно смириться с тем, что вы больны, и вам нужны лекарства, чтобы держать болезнь под контролем. Это несправедливо, это невесело, но это так».

Нет, нет. Я не могу принимать лекарства, и я не могу быть в больнице! Комната была полна кружащимися, дразнящимися демонами, силами, исходящими из стен и потолка. Эд их не мог видеть, но я знала, что они были здесь. В любую минуту что-то ужасное могло случиться с нами обоими.

«В меня вторгаются, — кричала я Каплану, — я ужасно боюсь, помогите мне, пожалуйста!» «Лекарства у вас с собой?» — спросил он. «Да», — сказала я.