(Не) читайте, это – для ёжиков! - [83]
— Откуда мне было знать? — огрызнулась я.
Сарторий смерил меня суровым взглядом и вздохнул.
— А как ты себя назвала… Анксунамун! Тоже надо было додуматься… Сразу, как пробрались во дворец, нам удалось захватить живым одного. Он постоянно повторял это имя, пока я требовал сказать, что произошло с девушкой-хомосом, попавшей в их мир…
— Випераберусы называют нас "се", — тоном всезнайки вставила я.
Ээрикки закатил глаза.
— Потом он указал нам, как пройти в ту комнату…
— Опочивальню, — снова подсказала я.
— …и серпентусы у входа в опочивальню, — ехидно передразнил Ээрикки, — тоже шипели про повелителя и царицу Анксунамун, с которой он уединился. Но мне и в голову не могло прийти, что это — ты!
— Зачем тогда ворвался?
— Хотел выбить из "повелителя" сведения о тебе, — потупился Ээрикки. — Теперь ведь даже знаю, куда нужно целиться…
Я захохотала. Сарторий, не мигая, смотрел на меня несколько секунд и вдруг улыбнулся.
— Не могу выразить, насколько рад, что ты невредима…
Качнувшись к нему, я снова собиралась прильнуть к его губам. Но Ээрикки меня удержал и острожно провёл большим пальцем по моей прокушенной губе.
— Почти не болит, — смутилась я и поспешно добавила:
— Твоя очередь! Расскажи, что случилось в Эринастании.
Теперь наступил мой черёд принимать оттенки снега и салата…
Когда я не появилась, Ээрикки, не помня себя от отчаяния, бросился к принцепсу. До конца испытания оставалось больше суток, за это время избранниц никто не пересчитывал. Понимая, что не сможет объяснить, откуда знает о моём исчезновении, не рассказав, что делал у мёртвого дерева, Ээрикки признался принцепсу во всём…
— С ума сошёл? — ужаснулась я.
— Да, — не задумываясь подтвердил сарторий. — Говорю же, был близок к помешательству от тревоги.
— А Гилберт?..
— Он поступил одновременно ожидаемо и неожиданно…
Пришёл в ожидаемую ярость, но неожиданно быстро остыл и отправился к своему отцу. Август наотрез отказался прерывать испытание, усомнившись, что я в нём действительно не участвую. Тогда принцепс, вспомнив о происках Уоссвы и иже с ним, приказал проверить "кабана" на "детекторе лжи". Результаты допроса ужаснули всех, включая августа. Уоссва сознался, что сговорился с избранницами из рас игнисов и террестрисов, и они устроили так, что вместо персональной части Леса Грёз, меня выбросило прямиком в Бездну. Ээрикки тотчас вызвался возглавить спасательную экспедицию, Гилберт его с жаром поддержал, но август осадил обоих. Что, если избранницы-хомоса уже нет в живых? Какой смысл рисковать лучшими воинами, чтобы просто в этом убедиться? Довод привёл принцепса в ярость, какой Ээрикки не видел у него ни разу за всё время своей службы. Август тоже вышел из привычной комы равнодушия и напомнил, кто среди эринацеусов главный. Гилберт не стерпел подобного тона. Августейшие ёжики выясняли отношения, пока Ээрикки, нарушивший в тот момент все мыслимые нормы этикета, не прервал перепалку, заявив, что всё равно отправиться в Бездну, и сам Великий Эринаций его не остановит. Но подобная экспедиция в одиночку вполне заслуженно приравнивалась к самоубийству. Это понимал и Ээрикки, и Гилберт, в конечном итоге заключивший с августом своего рода сделку. Ээрикки с группой добровольцев совершает вылазку на вражескую территорию, а прицепс, оставив грёзы о своей, вероятно, уже мёртвой избраннице, называет примой доминой деву, которая победит в испытании…
— И он на это пошёл? — удивилась я.
— А что ему оставалось? Если б не согласился, ты бы осталась в Бездне, то есть для него всё равно потерянной, а так…
— Что — так? — напряглась я.
— Он хотел увидеть тебя… если ты ещё жива. То, что сейчас ты — здесь и отсюда отправишься в свой мир, он не знает.
— А Тоба и…
— Они — мои доверенные и будут молчать.
— Но кого же Гилберт назвал примой доминой?
— Луайне.
— Соплеменницу его матери? Что ж… по крайней мере не одну из этих стерв!
— Имеешь в виду Тофу и Дакари? — усмехнулся Ээрикки. — В самом деле думаешь, их оставили в числе избранниц после того, что они сделали с тобой?
Оказалось, победительницей испытания стала Дакари, за ней — Луайне, за ней — Тофа. Но по возвращении из Леса Грёз заговорщиц ждал сюрприз. Рассвирепевший Гилберт приказал немедленно лишить обеих мерзавок почётного статуса невест принцепса и запереть их в какой-то халупе на окраине Леса Грёз — до решения их дальнейшей участи.
— И когда же она решится?
— Условия их содержания в Позорной Лачуге ужасны, — ухмыльнулся Ээрикки. — Принцепс не торопится.
Я довольно хихикнула.
— А что с Уоссвой?
— С ним чуть сложнее. Он повинился во всём, раскаялся, поклялся построить несколько школ для неимущего плебса… А ещё умолял позволить ему насладиться прелестями отцовства — Оити разрешилась двумя наследниками.
— Мои поздравления Оити, но Уоссва… — я поморщилась. — Не бывает бывших алкоголиков, бывших наркоманов и бывших мерзавцев.
— Передам твои слова принцепсу, — засмеялся Ээрикки и тут же оборвал смех, увидев моё лицо.
— Значит, всё-таки возвращаешься? — тихо спросила я.
Ээрикки опустил глаза.
— Дейни, я… дал слово. Принцепс позволил спасти тебя, но теперь я должен вернуться и понести наказание…
После буйной вечеринки — отоспись. Если грозит опасность — беги. Если занесло неизвестно куда — попытайся вернуться. Правильно? Да! Только я сделала всё с точностью до наоборот. После вечеринки отправилась на экскурсию. Когда грозила опасность, ринулась ей навстречу. Когда оказалась неизвестно где, согласилась остаться. И ещё ведь не упомянула, что занесло меня не куда-то, а на кишащие монстрами просторы среневековой Японии! А рядом со мной… в общем, он тоже не совсем человек. Я хочу вернуться в мой мир — к цивилизации.
Если грозит опасность — беги. Если занесло неизвестно куда — попытайся вернуться. Если хочешь, чтобы не нашли — спрячься. Правильно? Да! В теории. Но в действительности всё не так, как на самом деле. Убегая от одной опасности, я буквально влипла в другую. Пытаясь вернуться, забрела ещё дальше. Спряталась не от тех, от кого стоило… И что же делать теперь в этом всё ещё чуждом мне мире, где каждый второй по-прежнему норовит растерзать? Обратиться за помощью к каждому первому? Можно. Только вот бескорыстие здесь совсем не в чести…
Его обожание – сродни ненависти, его страсть способна сломать его и уничтожить меня. Он считает меня бездушной. Я его – чудовищем с лицом человека. Он высасывает кровь живых, чтобы поддержать своё бессмертное существование. Я вижу истинную суть обитателей его мира. Он не видит во мне свою жертву, я вижу в нём палача. Но бывает, что боль палача превосходит страдания его жертвы, а роли переплетаются настолько, что рассудить их становится невозможно… Я иду дальше невозможного, чтобы избавиться от проклятия, которое он для меня уготовил.
Я не побоялась вечного проклятия, чтобы быть с ним. Но этого оказалось недостаточно – рок тяготеет над нами. И, пока я искала способ повлиять на Судьбу, о себе заявили силы, жажда которых к разрушению – безгранична, а мощь устрашает настолько, что страхи о собственной участи кажутся незначительными. Выстоять в одиночку не удастся. Поиск союзников ведёт в самые глубины потустороннего мира, a я повторяю себе одно: судьба не может быть решена, до того как решится.
Для участия в новогоднем литературном конкурсе детского рассказа «Снежное слово».
Эта книга посвящена моему родному городу. Когда-то веселому, оживленному, в котором, казалось, царил вечный праздник. Ташкент — столица солнца и тепла. Именно тепло было главной особенностью Ташкента. Тепло человеческое. Тепло земли. Город, у которого было сердце. Тот город остался только в наших воспоминаниях. Очень хочется, чтобы нынешние жители и те, кто уехал, помнили наш Ташкент. Настоящий.
Детские страхи… С годами они исчезают или? Взрослому мужчине во сне приходится вновь и вновь бороться с тем, чего боялся в раннем детстве.
Оля видит странные сны. В них она, взрослая, едет по московскому метро, полному монстров, и не может вспомнить прошлое. В этих снах нет Женьки, единственного человека в её жизни, кто тоже их видел — откуда-то Оля знает, что его больше не существует в реальности, даже лица не помнит. Наяву наступает ноябрь, преддверье зимы — и приносит с собой других чудовищ да слухи о живодёре в городе. В классе появляется новый ученик. Всё начинает стремительно меняться. Стрелки часов сдвигаются с места.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Небольшой рассказ на конкурс рассказов о космосе на Литрес.ру 2021-го года. Во многом автобиографическое произведение, раскрывающее мой рост от мальчишки, увлечённого темой космических полётов, до взрослого без иллюзий, реально смотрящего на это.