Найм - [11]

Есть куча народа, которые начнут гнуть пальцы и фыркать: «А зачем нам его душа? Лишь бы он дело своё делал». Глупость. Так не бывает.

Простенький пример: прекрасный водитель, профи. Но 5-го и 20-го — «в грязь». И тут вам именно пятого и надо ехать. А на восьмое, соответственно, можно заказывать венки?

Другой пример: отличный врач, великолепный детский диагност. Профессионал высшего класса. Но — педофил. Вам нужен такой работник?

«Сапожник? — Прекрасный богобоязненный человек. Каждый постный день ходит в церковь». Если кто не знает — в православном календаре не-постных дней за год — от 60 до 80. А церковь у нас за 20 вёрст. Когда ему работать-то? Ну и зачем мне такой мастер? Такой… богобоязненный…

Ладно — душевные, коммуникативные, личностные, общественные… качества. Я не могу оценить профессиональные навыки ремесленника! Всё, что они делают — на мой взгляд — дерьмо. Как поёт Семён Слепаков:

«Купи говно и поддержи Россию.

Купи говно, ведь ты же патриот.

Купи говно и поступи красиво.

Купи говно — толкни страну вперёд».

За исключением нескольких, довольно редких, образцов ювелирной, оружейной, культовой продукции, всё остальное здесь выглядит тем, чем оно и является — самодельным лепежом.

Как говаривал дон Румата Эсторский:

— С высоты моего происхождения разница между королём Арканара и каким-нибудь арканарским простолюдином — просто незаметна.

Так и у меня: разница между лепежом ручной работы и продуктом индустриального массового производства — по глазам бьёт. А вот между изделиями хорошего ремесленника и ремесленника плохого… чуть лучше, чуть хуже… Верёвочкой подвязанное, ремешочком примотанное, на коленке слепленное…

Румата там добавил:

— Я бы мог купить весь ваш Арканар, но мне не интересны помойки.

А у меня тут просто ничего другого нету!

Глава 135

Я, как всякий человек 20–21 века привык к фабричной продукции. К её одинаковости, к выходному контролю качества, упакованности, продуманного удобства, «дружелюбности» к пользователю… Для меня эксклюзив, ручная работа — предмет роскоши. Какая-то эстетическая финтифлюшка. Не для необходимости, функциональности, а так… Кстати, раритеты-артефакты из этой эпохи для третьего тысячелетия интересны именно эстетичностью. А вот полезность… Попробуйте применить здешний мундштук, используемый для запряжки крестьянской лошади, в 21 веке… Да вас просто побьют! И даже не «защитники животных», а — просто люди.

Грызло здешнего мундштука представляет собой простой железный прут с загнутым хвостиком, согнутый пополам. Ни покрытия для уменьшения травмирования конского рта, ни, даже, внешних колец — нет! «Закусить удила» — русская народная мудрость. Про чудаков, которые делают такое хреновое грызло, что лошадь может это железо ухватить зубами. Вредно, неэффективно, ненадёжно, коряво… Хорошо хоть прут железный — железо воспринимается сладким на вкус. В отличие от кислой меди. Но эта железка ржавеет у лошади во рту, слюна — красная, будто с кровью. В этом 12 веке такие варварские конструкции уже не используются для элитных коней, только для крестьянских. И скоро вообще отомрут. Может быть из-за татаро-монгольского нашествия? Монголы так издеваться над конями не разрешали.

Мои современники всего этого явно не понимают. Всё довлеет принцип старпёров, коммунистов, христиан и психов из дурдома Берлаги: «раньше было лучше». Попробуйте закрыть глаза и потрогать свой окружающий мир. Что вы чувствуете? Гладкий пластик монитора? — Пластмасс здесь, в «Святой Руси», нет вообще. — Гладкий металл боковины системного блока? Это штамповка — здесь отсутствует. Гладкое стекло электрической лампы? Лампы здесь есть. Масляные. Есть и стекло. Бутылочное. Такого же цвета, более скверного качества. Что ещё? Книга? Бумажная? — За бумагой зайдите через двести лет, за печатной книгой — через четыреста. Полированный стол, стул? Мимо. Стульев нет вообще. Не наше это, не исконно-посконное. Столешница… Рубанком пройдённое — идеал поверхности. Почти ничего гладкого, просто понятия: «класс чистоты поверхности» — здесь нет.

Взяли в руки здешнюю средневековую рубаху… Не открывайте глаза — просто пропустите ткань через пальцы. Чувствуете — нет и пары одинаковых нитей. И каждая нить — не одинакова по толщине в своей длине. Нитка делается ручками, а не машиной. А руки у человека работают по-разному. Кстати, у типового туземца здесь рубах — 2–4. Не в шкафу — на всю жизнь. Мои современники снашивают за жизнь сотню. Здесь… Вы можете представить состояние одежды, которую носят десятилетие? Основной способ стирки — мять и тереть руками на ребристой доске. Можно ещё дубинкой побить. Называется «валёк». А теперь прикиньте толщину ниток в ткани, которая такое обращение выдерживает.

Решили руки помыть? Мыла здесь нет, взяли в руки комок щёлока. Вода — только холодная и не из крана. Позовите кого-нибудь, чтобы из ковшика на руки полил. В «Молодой гвардии» немцы, оккупанты удивляются:

— А как же вы руки моете? Что, рукомойники в России ещё не изобрели? Дикари…

Здесь, в 12 веке, их вообще нигде ещё не изобрели.

Проведите рукой по стене дома. Занозу поймали? Понятно, что ни обоев, ни краски на стенах — нет. Под рукой — сухое дерево. Бревно. Стеновые брёвна имеют привычку со временем трескаться. Края этих трещин… вынули занозу? Вот и запоминайте: к стенам прикасаться нельзя. И так на каждом шагу — масса навыков, вбитых ежедневным средневековым, «святорусским» опытом. Навыков, напрочь отсутствующих у моих современников. Умеешь шнурки на ботинках завязывать не глядя? — Не нужно — ботинок здесь вообще нет. — Не умеешь портянки заматывать? Ты что, больной? Или — больная? Портянки здесь носят все.