Навсе…где? - [3]

– Большое спасибо, Кашмир.

– Его чуть не застрелили!

– Однако же он жив. – Отец небрежно пожал плечами.

– Но его могли убить!

Улыбка отца погасла, словно задутое порывом ветра пламя свечи. С бесстрастным лицом он засучил рукава своей просторной хлопчатобумажной рубахи, обнажив тянувшиеся вверх по предплечьям синие разводы. Если не знать о них заранее, маршруты, изображенные на его теле, трудно было разглядеть среди покрывавших кожу татуировок. Вскоре отец опять просиял:

– Здорово, что теперь у нас есть каладриус. Он исцеляет от всех болезней! Ну же, дадим ветру наполнить наши паруса! Куда мы теперь пойдем, Никси?

Я хотела сказать ему какую-нибудь грубость, но в последний момент прикусила язык. Все было как обычно – отец не любил подолгу терзаться угрызениями совести. Он оставлял эту привилегию мне.

– Нам нужно в Нью-Йорк, в 1981 год. Я достала карту и проложила курс сегодня утром. Карта на столе. Может, хотя бы взглянешь?

– Но… все карты двадцатого века, которые мне доводилось видеть, были изготовлены типографским способом, – сказал отец, не отвечая на мой вопрос.

– Эта сделана вручную одним очень увлеченным человеком, – пояснила я. – Когда мы были там, куда отправляемся, я сама ее купила.

На отца мои слова, похоже, не произвели большого впечатления.

– Вот и хорошо, просто отлично. А ты уверена, что она приведет нас, куда надо?

– Это уж ваша забота, капитан, – ответила я. – По крайней мере, до тех пор, пока не научите меня Навигации.

Отец бросил на меня долгий и пристальный взгляд, после чего повернулся на каблуках и отправился в свою каюту. Я вдруг почувствовала, что все члены экипажа смотрят на меня. Однако, когда я обернулась, Би тут же сделала вид, будто ее заинтересовала впадающая в океан река, а Ротгут принялся внимательно изучать свои ногти. Взгляд не отвел только Кашмир.

– А ты тоже хорош!

– Я?! Что я сделал не так, амира?

– Я уже почти уговорила продавца птиц согласиться на мою цену.

На губах Кашмира появилась улыбка:

– Даже если и так, вы ведь сами сказали: англичане забрали все золото. Я всего лишь взял у них немного обратно.

– Но все же воровать нехорошо, Кашмир.

– И что же я должен был сделать?

– Может, оставить птицу продавцу?

Кашмир посмотрел на меня немного искоса, и в его глазах промелькнула искорка:

– Да ладно вам, амира. Когда я передал вам клетку с каладриусом, вы были в восторге.

– Это потому, что каладриусы – большая редкость, не говоря уж об их способностях исцелять недуги. Но я не думаю, что мы в самом деле ими воспользуемся.

– А вот капитан считает, что мы это сделаем. Вы ведь знаете, что он за человек.

– Что ты имеешь в виду?

– Что с ним очень трудно спорить, – объяснил Кашмир и поджал губы.

– Что правда, то правда, – сказала я и, скрестив руки на груди, бросила взгляд на воды реки Хугли, которые своим цветом напоминали желчь. – Груз в порядке?

– Ты имеешь в виду тигров? – уточнил Кашмир несколько игривым тоном.

– Да, тигров, что же еще?

Огромных полосатых кошек доставили на корабль в расшатанных бамбуковых клетках. Каш и Би, демонстрируя чудеса храбрости, сумели должным образом закрепить их в трюме. Это произвело на меня впечатление, хотя внешне я этого никак не показала. Кашмир же любил, когда люди открыто выражали свое восхищение в его адрес.

– В последний раз, когда я их видел, они спали, словно два котенка, – произнес он, достал из кармана золотые часы и посмотрел на циферблат. Затем наклонил корпус хронометра, и из него на палубу пролилась струйка воды.

– Ничего, – сказал он. – Будут в полном порядке к тому времени, когда мы окажемся в Нью-Йорке.

– Где ты их взял?

– Часы? – Кашмир взглянул на меня исподлобья. Если бы я не знала его как облупленного, то решила бы, что он смущен. – Этому типу не следовало называть меня ублюдком.

Я в раздражении стиснула зубы:

– Капитан тебе этого не приказывал!

– Нет, конечно. Это я по своей инициативе.

– Знаешь, если бы у меня не было никаких моральных принципов, как у тебя, я бы легко решила все свои проблемы.

Кашмир небрежно пожал плечами и сунул часы обратно в карман.

– Если бы у меня были ваши проблемы, я мог бы позволить себе иметь принципы, – парировал он. – А сейчас я намерен раздобыть себе другую рубашку. У вас есть десять секунд, чтобы остановить меня. Молчите? То-то.

Кашмир спустился вниз, оставив меня на палубе в носовой части судна. Идя под парусами, мы миновали развалины форта Уильям – того самого, в подземной тюрьме которого, согласно данным Ост-Индской компании, из-за жестокости индийцев погибло около сотни заключенных-англичан. В нижнем течении разлившейся реки люди удили рыбу, а ребятишки купались голышом на мелководье. Чтобы было не так жарко, я собрала волосы в пучок на макушке и тут же почувствовала на шее обжигающее дыхание горячего ветра.

Говоря о капитане, Кашмир был прав. Когда тот хотел чего-нибудь добиться, он не останавливался, пока не достигал поставленной цели – чего бы это ни стоило. И никогда не думал, что, стремясь к ней, мог подвергнуть других людей опасности или причинить кому-то боль.

Больше всего на свете он хотел вернуться в Гонолулу 1868 года. Именно поэтому ему теперь нужна была карта, выставляемая на торги аукционным домом «Кристис», а также деньги на ее приобретение.