Наваждение - [92]

Все оставшиеся страницы в дневнике были пусты, и Чарли отложил его в сторону. Узнать что-либо о судьбе детей Сары и Франсуа он мог только из архивов Исторического общества.

— До свидания, Сара… — прошептал Чарли, не обращая внимания на слезы, которые продолжали катиться по его щекам. Он и сам как будто осиротел — во всяком случае, он знал, что ему будет очень одиноко без этого странного, но такого близкого общения с хозяйкой этого дома. Эта необыкновенная женщина сумела сделать счастливым не только Франсуа. Спустя много лет она подарила Чарли самое дорогое — надежду, и он был бесконечно благодарен ей за это.

Уже в спальне, укладываясь спать, Чарли вдруг услышал отчетливый шелест шелка и вскинул голову. В спальне было темно, но он успел рассмотреть силуэт женщины в старинном голубом платье, которая пересекла комнату и пропала так быстро, что Чарли не мог сказать точно, было ли это на самом деле или это сыграло с ним шутку воображение. А может, подумал он немного погодя, сегодняшнее явление Сары имело ту же природу, что и приход Франсуа, который показался на опушке леса, чтобы издали попрощаться с той, кого любил? Может быть, и Сара, когда он прочел ее дневники, пришла, чтобы сказать ему «прощай»? В это было совершенно невозможно поверить, и все же Чарли почти не сомневался, что Сара сделала ему этот прощальный подарок, почувствовав, как не хочется ему расставаться с ее историей.

Чарли очень хотелось позвонить Франческе и рассказать ей все, что он только что узнал о Саре и Франсуа, но он сдержался. Он боялся испортить ей удовольствие от чтения дневника, да и на часах была половина четвертого ночи.

Чарли накрылся с головой одеялом, продолжая вспоминать промелькнувшую перед ним фигуру в голубом, вспоминая все, что он прочел, и оплакивая смерть Франсуа в Битве у поваленных деревьев и смерть Сары, случившуюся через много-много лет после этого. В старом шале было тихо, но, когда Чарли заснул, на губах его блуждала улыбка.

Глава 12

На следующий день Чарли проснулся с тяжелым сердцем. Он чувствовал себя так, словно накануне с ним случилась какая-то беда, и даже яркое солнце за окном не исправило его пасмурного настроения.

Ощущение было очень знакомое. Подобным же образом Чарли чувствовал себя после того, как от него ушла Кэрол, и сейчас он спросил себя, не в этом ли все дело. Но нет — о Кэрол он сейчас не вспоминал. Причина была в другом, но вспомнить, что же, собственно, случилось, Чарли удалось не сразу.

Потом его как будто ударило током. Господи!

Сара потеряла Франсуа, а потом умерла сама, умерла почти через пятьдесят лет после него. Чарли считал, что это был слишком большой срок по сравнению с коротким счастьем, выпавшим па ее долю.

Но самым худшим было то, что подошел к концу дневник, и Сара покинула его, преподав Чарли напоследок еще один важный урок. Она как будто говорила ему, что жизнь коротка и каждое мгновение ее — драгоценно. Сара и Франсуа прожили вместе четыре коротких года, и все же это была самая счастливая пора ее жизни. Она сама писала в дневнике, что благодарна судьбе за каждую минуту, что они прожили вместе, за их троих детей, за то тепло и свет, которым Франсуа озарил выжженную равнину ее души. И этого света и любви хватило до конца жизни и ей, и ее детям, и, возможно, внукам.

И все же эти четыре года были в ее жизни самыми важными. Благодаря им все, что происходило с Сарой раньше, потеряло свое значение. Она сумела избавиться от боли, от преследовавших ее воспоминаний и осталась живым, открытым для любви и счастья человеком, а не тенью несчастной когда-то женщины, с ненавистью в душе и страданием во взоре.

Подумав об этом, Чарли сразу вернулся мыслями к Франческе. Она изменилась с тех пор, как он познакомился с нею, однако самая разительная перемена произошла с ней после возвращения из Парижа. В глазах Франчески появилось выражение уверенности и надежды, и Чарли обрадовался этому даже больше, чем тому факту, что она перестала дичиться и избегать его.

Чарли вдруг захотелось поскорее увидеть Франческу. Он должен был объяснить ей, что у каждого из них может быть совсем другая жизнь, если только они научатся дорожить каждой прожитой минутой. Это желание было таким сильным, что Чарли даже шагнул к выходу, но вовремя спохватился. До семи вечера, когда он обещал заехать за ней, оставалось еще много времени, и он должен был придумать себе какое-то занятие, чтобы скоротать оставшиеся часы.

Он как раз варил на кухне кофе, когда в парадную дверь неожиданно постучали, и Чарли пошел открывать. Должно быть, это Глэдис, решил он.

Кроме нее и Франчески, он никого в Шелбурне не знал.

Он уже не раз пожалел о том, что не предложил Франческе провести вместе весь день — с его стороны это было просто непростительной глупостью, однако, глянув в окно, он увидел именно ее.

Франческа стояла на крыльце, и лицо у нее было обеспокоенным.

— Извини, я не предупредила, — сказала она серьезно, но Чарли подумал, что она все равно прекрасна. — Просто я подумала… Я только что отвезла Моник к ее подруге — это оказалось совсем недалеко отсюда, и мне показалось, что, может быть, ты не будешь против, если я…