Наваждение - [31]

Вытянув" губы трубочкой, Франсуа негромко свистнул, и его конь, оставив облюбованную полянку, послушно зашагал по тропе следом за хозяином.

— Я приехал к вам, чтобы извиниться, — сказал Франсуа первое, что пришло ему в голову, и искоса посмотрел на нее. Если Сара и была удивлена, то не подала виду. Лицо ее показалось ему совершенно спокойным и даже скучающим.

На Саре в этот день было простое голубое платье-сарафан с белой блузкой и фартуком. Когда-то так одевались работницы в поместье ее отца. Сейчас Сара вела примерно такую же жизнь, как и они, — простую, безыскусную и, в общем-то, не очень легкую, но зато она была себе хозяйка и над нею не довлели ни условности света, ни злая воля тирана-мужа. Но Франсуа смотрел на нее другими глазами и видел ее в ином свете. Она казалась ему духом, явившимся из другого мира, — женщиной, подобных которой он не только никогда не встречал, но о которой не осмеливался даже мечтать.

— Я знаю, что напугал вас тогда, — проговорил он. — И теперь жалею об этом. Но мне казалось, что я поступаю правильно. Жизнь здесь жестока, а зимы — длинны и суровы. Существуют и другие опасности…

Он говорил, а Сара прислушивалась к его акценту и находила его, как ни странно, приятным.

Он не был чисто французским, как она подумала вначале, — время от времени она улавливала в нем гортанные звуки и непривычные интонации, которые, несомненно, были следствием его долгой жизни среди индейцев. Английский язык Франсуа, несомненно, учил в детстве и говорил на нем безупречно.

— Кладбища Нового Света полны теми, кому не следовало приезжать сюда, но вы, похоже, к их числу не относитесь, — неожиданно заключил он, и на его губах появилась мягкая улыбка, которая нисколько не вязалась с его устрашающей внешностью.

Эта мысль пришла к нему не вдруг — Франсуа начал думать об этом через считанные дни после их встречи в заснеженном ночном лесу. С тех пор он часто жалел, что не может сказать ей этого лично. Теперь такая возможность ему представилась, и Франсуа был рад ею воспользоваться — как рад был и тому, что Сара, кажется, расположена его слушать. Он давно понял, что она сердится на него, и боялся, что она не станет с ним разговаривать.

— У индейцев есть легенда о женщине, которая пожертвовала своей жизнью, спасая честь сына. За это боги взяли ее на небо и даровали ей вечную жизнь среди звезд. Они сделали ее звездой, и отныне она указывает путь всем воинам, помогая им не заблудиться во тьме. — С этими словами Франсуа поднял голову и посмотрел на небо, как будто надеялся разглядеть на небосклоне ту самую звезду, о которой только что говорил. Потом он снова улыбнулся.

— Индейцы верят, что после смерти наши души отправляются на небо и живут там в краю Вечной Охоты. Иногда, когда я вспоминаю всех людей, которых я когда-то знал, эти мысли утешают меня…

Сара не посмела спросить, кто были эти люди и кем они ему приходились. Сама она сразу подумала о своих детях, которые умерли, не родившись, или прожили всего несколько часов.

— Мне тоже хотелось бы верить, что это так и есть, — негромко сказала Сара и смущенно улыбнулась. Быть может, подумала она, Франсуа вовсе не такой свирепый и бессердечный, каким он представлялся ей или стремился казаться.

Эта мысль была такой неожиданной, что Сара тут же напомнила себе об осторожности.

— Джеймс, я имею в виду полковника Стокбриджа, утверждает, что у нас с вами много общего, — сказал Франсуа. — Во всяком случае, у каждого из нас когда-то была другая жизнь: у меня во Франции, у вас — в Англии, но мы оба отказались от нее ради чего-то лучшего…

Сара, соглашаясь с ним, кивнула. Эта мысль посетила и ее, однако она тут же задумалась, что мог знать о ней полковник Стокбридж — и что мог знать о ней Франсуа. Неужели до полковника дошли все те ужасные слухи, которые ходили о ней в Бостоне, и он поделился ими со своим другом? Это было бы поистине ужасно!

— Должно быть, — продолжал между тем Франсуа, — с вами произошло что-то… не слишком приятное, если вы решились бросить все и начать новую, совершенно другую жизнь. Вы еще молоды, вы знатны, быть может, богаты или были богаты…

Если вы почему-либо не могли жить у себя на родине, вы могли бы блистать в Париже, в Нью-Йорке или в Бостоне. Но вы предпочли Шелбурн…

Он сам не заметил, как начал рассуждать вслух — настолько его занимала тайна Сары. С самого начала Франсуа пытался найти ответ на вопрос, почему она приехала именно сюда и что искала в Новом Свете. Он догадывался, что заставило Сару уехать из Англии, хотя вскользь оброненная полковником фраза, что «ее муж был тот еще тип», на взгляд Франсуа, не могла объяснить всего. Сам он был абсолютно убежден, что ни один мужчина, каким бы чудовищем в человеческом облике он ни был, не смог бы загнать женщину в такую дыру, как Шелбурн, если она сама этого не захочет. Вот почему Франсуа так хотелось знать, нашла ли она наконец то, что искала, счастлива ли она, ведя простую, небогатую событиями жизнь одинокой фермерши-поселенки. Ответ он попытался прочесть на лице Сары, но оно было непроницаемым.

Так они незаметно дошли до поляны, на которой стоял бревенчатый дом Сары. Здесь Франсуа следовало бы попрощаться, но он медлил, и Сара, глядя на него, тоже заколебалась. Что бы ни говорил этот полуфранцуз-полуиндеец, между ними было совсем мало общего — взять хотя бы то, что он жил с индейцами, а она предпочитала одиночество.