Наваждение - [29]

Что касалось внутренней отделки, то гладко оструганные, золотистые, пахнущие смолой доски были самым подходящим материалом. Только для спальни она планировала привезти из Бостона несколько ярдов вощеного ситца, но это была единственная роскошь, в которой Сара не смогла себе отказать.

С тех пор она не могла думать ни о чем ином, кроме своего дома. Всей душой Сара рвалась туда, однако остаток зимы ей все же пришлось провести в Бостоне. Она много читала, вела дневник, ходила на званые обеды и приемы, но мысли ее то и дело уносились в окрестности Дирфилда. От жены полковника, который передавал Саре приветы в каждом письме домой, она узнала, что Ребекка родила девочку. Сара связала для малышки крошечный чепчик и прелестную розовую кофточку, которые и передала с одним из офицеров, возвращавшимся в гарнизон из отпуска.

Но сама она не могла отправиться в путь, пока не стает снег и не просохнут дороги. Ожидание стало для нее совершенной мукой, а дни, как назло, тянулись невыносимо медленно; только в мае подрядчик сообщил Саре, что начал строительство.

Узнав об этом, Сара наняла фургон и выехала в Дирфилд. Как и в первый свой приезд, она поселилась в гарнизоне и ездила в Шелбурн чуть ли не каждый день, наблюдая за тем, как бревно за бревном, балка за балкой растет ее дом.

Строители не подвели — в июне дом был готов, шелбурнский столяр даже отдал ей за полцены кое-какую мебель, которую не выкупил у него кто-то из фермеров, так что Сара могла наконец обосноваться в новом доме.

Возвращаться в Бостон ей отчаянно не хоте лось, однако пришлось, поскольку Сара хотела еще кое-что купить для своего дома. Чтобы найти или заказать все необходимое, ей потребовалось около двух недель, но в середине июня она наконец-то отправилась в путь, взяв с собой двух сопровождающих и фургон, который нагрузила вещами. В пути их ничто не задержало, и на третьи сутки маленький караван благополучно прибыл в Дирфилд, а через день Сара была уже в Шелбурне.

На то, чтобы устроиться на новом месте, ей потребовались считанные дни. Дом был точно таким, каким Сара его задумала, и она благополучно разместилась в нем. Поляна с ее высокой густой травой, цветами и деревьями выглядела совершенно райским уголком, летом здесь было еще красивее, чем зимой. Пока она ездила в Бостон, строители соорудили на поляне загон, пару навесов и просторный хлев, и Сара купила шесть лошадей, двух коров, козу и несколько овец. Ухаживать за всей этой живностью и помогать ей по хозяйству должны были двое подростков, которых она наняла в Шелбурне.

Огорода на ее маленькой ферме пока не было.

Сара хотела сначала выяснить, что здесь за земля и хорошо ли она родит. И все же она не утерпела и, приготовив две небольшие грядки, посадила на одной из них кукурузу, а на другой — укроп, базилик, щавель, петрушку и несколько тыкв. Что касалось всего остального, то Сара собиралась потолковать об этом с местными жителями или даже с индейцами, которые могли подсказать ей, что стоит, а что не стоит выращивать.

В июле ее навестил полковник Стокбридж, и Сара угостила его отличным обедом, который сама приготовила. Готовить Сара любила всегда, поэтому это совершенно не было ей в тягость. Каждый день она с удовольствием стряпала для себя и для .двух своих работников, к которым она относилась как к младшим братьям, Полковник был тронут. Ему очень понравился новый дом Сары, который, несмотря на свою простоту, получился удобным и красивым. Стокбридж оценил вкус Сары — вещицы, которые Сара привезла из Бостона для украшения своего жилища, были изысканны и изящны. Единственное, что по-прежнему не укладывалось у него в голове, несмотря на кое-какую информацию, так это то, почему эта молодая, красивая женщина, богатая английская аристократка, бросила все и уехала в Америку, в самую глушь, чтобы начать все сначала. И объяснить это полковнику было скорее всего невозможно. Он бы все равно не понял, как много значит для Сары свобода, каждая минута которой дарила ей ни с чем не сравнимое счастье. Возможно, полковник и посочувствовал бы ее кошмарной жизни с Эдвардом — а от воспоминаний о ней Сару до сих пор кидало в дрожь, — но ее решения отказаться от жизни в Бостоне, где она могла бы блистать на балах и приемах, он все равно не поддерживал.

Когда Сара окончательно устроилась в своем доме и наладила хозяйство, она стала каждый день ходить к водопаду. Порой она часами сидела на камнях у озерца-запруды и, погрузив ноги в холодную воду, рисовала какой-нибудь куст или камень, удививший ее своей формой, записывала в дневник свои мысли или просто любовалась игрой солнца в водяных струях. Ей нравилось перепрыгивать с валуна на валун и гадать, откуда на них появились эти глубокие трещины и вмятины. От жителей Шелбурна она узнала, что у местных индейских племен есть очень красивые легенды, связанные с этими камнями. По одной из них, это были остывшие кометы, которые устали от своих межзвездных странствий и легли отдохнуть в прохладной чистой воде; в другой говорилось, что это древний вампум Грома, который рассыпался по земле в незапамятные времена. Но больше всего Саре нравилась та из легенд, согласно которой эти огромные камни когда-то служили игрушками детенышам неведомых небесных существ, но теперь дети выросли, а их игрушки остались лежать там, куда они закатились во время игр.