Наваждение - [7]

— Нет, мой партнер продал свою долю и три года назад вышел на пенсию. — Он улыбнулся. — Вы, кажется, сомневаетесь, что у меня мог быть партнер: я что, похож на великана-людоеда, пожирающего всех встречных?

— Совсем нет.

У Роя Вестона могла быть масса недостатков, и она не сомневалась, что он довольно жесткий бизнесмен, но на людоеда он никак не походил. Он был для этого слишком симпатичным и обаятельным.

— Не уверен, что мой бывший партнер полностью с вами бы согласился. У нас были разногласия, но он не из тех, кто позволяет собой командовать.

Подошел официант с чеком на подносе. Рой заплатил, и они вышли. Он слегка обнял ее за талию, когда они подходили к его машине. Стоял апрель, но тепло, которое было разлито в воздухе, когда они приехали в ресторан, исчезло.

— Я думал прогуляться по университетскому городку, но, кажется, стало слишком прохладно.

— Верно. А почему бы нам не поехать ко мне — выпьем чего-нибудь и еще немного поболтаем?

Еве показалось, что в ее голосе звучат просительные нотки. Конечно, ей хочется побыть еще немного с Роем, но, кроме того, не терпится показать ему, как можно отреставрировать внутри старый дом. Если Рой побывал уже в полуразрушенном поместье Брентов, он мог подумать, что его восстановление — безнадежное дело. Возможно, ей удастся убедить его в обратном.

Однако уже по дороге Ева стала сомневаться в том, что ее план осуществится. В конце концов, Рой — строитель, он возводит новые жилые и торговые комплексы, а не восстанавливает старые. Но пусть все же посмотрит, насколько элегантно могут выглядеть эти перестроенные дома.

Когда они подъехали к ее дому, Ева открыла дверь и провела его через холл, выложенный узорным паркетом, в гостиную. Это была просторная комната со стенами, выкрашенными в бледно-голубой цвет. В комнате стоял диван с темно-синей обивкой в стиле Томаса Чиппендейла — мебельного мастера 18 века. У камина с белой деревянной доской стояли два белых кресла с подушечками для головы. В дальнем конце комнаты два незанавешенных окна из свинцового стекла сверкали в свете настенных бра.

— У вас очень мило, — сказал Рой, оглядываясь вокруг.

— Спасибо. Когда я сюда переехала, это была развалина, — она показала на камин, — в стенах зияли огромные трещины и…

Он не дал ей закончить:

— Прекрасно себе представляю эту картину. Он был в таком же ужасном состоянии, как и дом Брентов, да?

— О да, — призналась она.

— И я тоже могу вернуть его в первоначальное состояние — я правильно понял?

Ева виновато улыбнулась:

— О, Господи! Я не хотела так на вас давить. Кажется, я слишком увлеклась агитацией в пользу поместья Брентов. Простите меня.

— Вы прощены, но при одном условии.

— Каком?

— Мы не будем больше сегодня говорить об архитектуре и строительстве. Мы будем говорить о нас.

— Договорились.

Он сел на диван, а она пошла на кухню за коньяком. Вернувшись, Ева подала ему бокал, а сама направилась к креслу, но он поймал ее за руку.

— Не хотите присесть рядом?

— Хорошо.

Она села, а он продолжал держать ее руку. Ева почувствовала, как по руке словно прошел электрический ток, а сердце стало отбивать глухие удары.

— Вы даже не сказали мне, где живете. Неужели все еще в гостинице?

— Нет, я снял квартиру в юго-восточной части города, все кругом хромированное и полно стекла.

— Бедняжка, надо постараться вытащить вас из этой трущобы и поместить в какое-нибудь приличное место.

Она чувствовала, как его пальцы перебирают ее волосы на затылке.

— Там для меня слишком просторно, зато я смог занять ее сразу. — Он оглядел большую гостиную и продолжил: — Да и у вас не тесно. Вы всегда здесь жили одна?

Несколько молодых людей, с которыми Ева встречалась раньше, задавали ей тот же вопрос. Таким вежливым способом они, по-видимому, хотели узнать, не была ли она замужем и не достался ли ей дом в результате развода. Любопытство Роя нисколько не задевало, наоборот, оно давало ей возможность самой задать несколько весьма интересующих ее вопросов.

— Да, я всегда жила здесь одна. Замужем ни разу не была, — призналась она откровенно. — А вы разведены или вдовец?

— Я в разводе.

— Ясно.

Еву не удивило, что Рой уже был женат. Ведь ему, наверное, лет тридцать пять или тридцать шесть. Мало кому из мужчин с такой внешностью и положением удается достичь этого возраста, не побывав под венцом.

— А дети у вас есть?

— Нет.

Они немного помолчали. Затем Рой взял из ее послушных пальцев бокал и отставил его в сторону. Медленно он склонился к ней. Ева затаила дыхание и спустя секунду почувствовала, как его губы прижались к ее губам; голова у нее кружилась. «Господи, уже давно пора перестать задыхаться от простого поцелуя», — думала она как в тумане. А тем временем ее собственные губы, влажные и теплые, уже раскрывались навстречу его губам, и его язык уже начинал свое медленное пленительное путешествие. Он крепче прижал ее к себе, и его руки начали гладить ее тело под шуршание шелкового платья. Когда он положил руку на ее грудь, Еву пронзило такое острое желание, что она задрожала. Видимо почувствовав это, он еще теснее прижался к ней всем телом. Их поцелуи стали неистовыми.