Настроение: со льдом! - [15]

И я открыла дверь.

ГЛАВА 3

Тот день врезался в мою память. Я многое забыла из того, что было после, свои слёзы, обиду и болезненное, нестерпимое разочарование от понимания того, что человек, которого я так полюбила, вдруг начал отстраняться от меня. Просто потому, что мой образ померк в его глазах. Я помню Лялю в её потрясающем платье, её счастливую улыбку и светящиеся глаза, помню, как она бросилась мне на шею, когда мы с Виталиком вошли в квартиру. А после повернулась к нему, улыбнулась и протянула ему руку в знак знакомства. И помню его, застывшего и вмиг потерявшегося в реальности, в пространстве. Потом он говорил мне, что растерялся, пытался улыбаться, а сам всё смотрел и смотрел на Лялю. Наверное, он даже знакомство с нашими родителями толком не запомнил. А я давила и давила в себе ужас происходящего. Без конца вглядывалась в лицо Виталика, понимая, что он смотрит не на меня. Мне хотелось подойти к нему, встряхнуть хорошенько и сказать:

– Очнись! Ей семнадцать лет, она ребёнок!

А этот ребёнок лучился красивой улыбкой и озарял своим счастьем всех вокруг.

– Я так хотела познакомиться, – говорила Ляля, обращаясь к Виталику. – Так здорово, что ты приехал. Правда, мама?

– Конечно, солнышко. Хорошо, что приехали, Виталий. Вы, наверное, устали с дороги?

– Э-э… Да нет, три часа в поезде – это не слишком утомительно. И обращайтесь ко мне на «ты». А то я себя неудобно чувствую.

– Останешься погостить?

– Нам нужно в Москву, мама, – встряла я, улучив возможность.

А Виталик пожал плечами.

– У меня есть несколько свободных дней.

Эти его свободные дни стали для меня сущим кошмаром. Я понимала, что злиться на сестру у меня повода нет. Ляля всего лишь была Лялей. Улыбающимся, белокурым ангелом. И в свои семнадцать лет ей вряд ли пришло бы в голову уводить у старшей сестры парня. А вот Виталик находился под серьёзным впечатлением. Уходя из дома родителей и отправляясь в дом бабушки, я пыталась переключить его внимание на себя, как обычно брала за руку, пыталась рассмешить, ведь раньше он всегда смеялся над моими шутками, но он будто отстранился от моей реальности, улыбался мне, разговаривал со мной, но совсем не так, как раньше. Мыслями он был не со мной.

Через несколько дней мы всё-таки собрались уезжать. Родители и Ляля вызвались проводить нас до вокзала, и тогда я впервые заметила взгляд младшей сестры на Виталика. Если до этого она казалась мне беззаботной девочкой, совсем ребёнком, то на перроне, протянув Виталику хрупкую, бледную руку, она взглянула на него совсем по-другому, с ясным сожалением. И улыбнулась впервые за свою жизнь с оттенком печали.

– Приезжай к нам ещё, – сказала ему Ляля. – Мы все будем очень рады. – А потом она повернулась ко мне, порывисто обняла, а на ухо мне прошептала: – Тома, он классный. Тебе повезло.

У меня внутри всё замерло. Замерзло, застыло, окаменело. Я не знаю, как описать то своё состояние. Я стояла с приклеенной улыбкой и надеялась только на то, что моей выдержки хватит до момента прибытия поезда. Чтобы войти в вагон и уехать прочь, в Москву, и не возвращаться. Это были ужасные мысли, но тогда я, на самом деле, думала о том, что уеду и никогда не вернусь.

Наверное, я совершила ошибку, не попытавшись поговорить с Виталиком. Я испугалась. Я не знала, какие подберу слова, побоялась, что сорвусь на истерический крик, что начну его в чём-то обвинять, а он назовёт меня чокнутой и сумасшедшей. Я и, правда, походила на чокнутую, из-за того сумбура, что творился у меня в голове. Я испугалась и промолчала. Мы приехали в Москву, и я всеми силами пыталась вернуться к прежней жизни, к прежним отношениям, хотя, головой понимала, что у меня не получается. Самой себе напоминала маленькую, суетливую, нелепую собачонку, которая прыгает перед Виталиком, стараясь заглянуть тому в глаза, чтобы понять – нравится или нет. Так ли я всё делаю.

– Что у тебя с работой? – спрашивала я, стараясь Виталика отвлечь от мыслей, в которых он витал после возвращения. – Предложения есть?

– Есть. Но мне нужно всё хорошенько обдумать.

– Конечно, – с готовностью согласилась я.

– Наверное, поеду к родителям.

Я после этих слов замерла, ожидая, что он позовёт меня с собой, ведь с моими родителями он познакомился. Но Виталик не позвал. А я снова промолчала, зажав в кулак своё уязвлённое самолюбие. Заставила себя улыбнуться.

– Конечно, съезди.

Я отпустила его. Он уехал на неделю, пару раз позвонил мне из Пскова, узнать, как дела. А у меня не было никаких дел, я ждала его возвращения. Виталик вернулся через неделю, как мне показалось, более успокоившимся и уравновешенным. Сказал, что рассматривает несколько предложений о работе. С дипломом его ВУЗа и его способностями, он мог себе позволить рассматривать и обдумывать чужие предложения, а не бегать самому в поисках работы. Вот только со мной делиться результатами не спешил и советов никаких не спрашивал. На какое-то время наше общение свелось к телефонному. Виталик ссылался на занятость, ещё раз съездил навестить родителей, после чего пропал больше, чем на неделю. Я не находила себе места, но названивать ему стеснялась. А когда набиралась мужества и звонила, его телефон зачастую оказывался выключенным. Мне хотелось кричать и плакать от отчаяния, но я продолжала жить дальше, ходить на работу и заставляла себя сохранять спокойствие. Наверное, ждала, что в один прекрасный день Виталик опомнится, и мой личный кошмар закончится.