Настоящий формидабль. Часть 1 - [8]

— Ну мама! — воскликнула Анжела нетерпеливо. — Ты мешаешь мне смотреть!..

Я немного сосредоточился, потеребил свое платье, похлопал глазками (Анжела хихикнула), оживляя в себе образ Мишель, и пискливым голоском начал:

— Итак, представьте себе Париж, XIX век. Две подруги–воспитанницы школы для девочек пошли прогуляться…

С первыми же словами этой истории на лице обеих Супрунковых отразилась, как пишут в романах, «целая гамма чувств», от недоумения (у Зинаиды Иосифовны) и удивления (у Анжелы) до предельного внимания. Они обе оказались очень благодарными слушательницами. Правда, вначале старшая Супрункова старалась сохранять серьезное выражение лица, но долго она не продержалась. От первой же улыбки ее лицо изменилось. Оно стало намного красивее!.. Что касается Анжелы, от хихиканья в самом начале рассказа она быстро перешла к откровенному смеху, и это был очень звонкий смех!..

Ну а по лицу моей мамы, хотя она и слушала эту историю во второй раз, было видно, что она наслаждается каждым моим словом.

Как дети — мороженым.

Или взрослые — хорошим вином.

К тому же во время этого второго исполнения в образе Мишель, Жюли, «формидабль» садовника, мадам Марго как–то сами собой стали появляться новые краски и оттенки. Да и панталоны Жюли тоже как бы приобрели свой собственный характер!..

Теперь они не просто висели на кустике, а под порывами налетевшего озорного ветерка летали по всему саду, как огромная кружевная бабочка, а садовник уморительно прыгал за ними, в то время как Мишель и Жюли наблюдали за этим зрелищем из–за деревьев.

Я даже попытался показать, как именно прыгал садовник. И после этого безудержный смех овладел уже всеми моими слушателями–зрителями, и мне даже приходилось останавливаться, чтобы дать им отсмеяться.

Громче всех смеялась Анжела, возбужденно прыгая на коленях у матери.

И вот, во время очередного прыжка, уже в самом конце рассказа, она вдруг буквально свалилась с колен, и принялась кататься по полу, дрыгая ногами и крича:

— Я больше не могу! Я не могу больше!.. Я содрогаюсь!.. Это просто настоящий формидабль!..

На этот раз от смеха не удержался и я. Никогда до этого мне не приходилось видеть, чтобы люди смеялись вот так безудержно.

Анжела не просто хохотала — она визжала от смеха, катаясь по полу, и на лице Зинаиды Иосифовны появилось озабоченное выражение.

— Это уже просто истерика какая–то! — сказала она. — Надо дать ей воды!..

— Или просто наподдать!.. — тихо, но достаточно отчетливо сказала моя мама.

— Хм! Хорошая мысль!.. — поддержала ее Зинаида Иосифовна.

И она тут же быстро подняла дочь с пола, уложила ее себе на колени животом вниз и несколько раз довольно чувствительно шлепнула Анжелу по красивой пышной попке, обтянутой шортиками.

— Ну, мама! — заверещала Анжела. — Больно же!..

Но зато после этого она успокоилась, и вновь удобно уселась на материнских коленях, слабым голосом бормоча:

— Я содрогаюсь, мама… Я вся содрогаюсь!..

Она обняла Зинаиду Иосифовну, и на некоторое время затихла, глубоко дыша и окончательно успокаиваясь, в то время как ее мама поглаживала ее по спинке.

Потом Анжела повернулась ко мне (Зинаида Иосифовна поправила свой халат, и поцеловала дочь в щечку) и жалобно сказала:

— Я чуть не умерла со смеху!.. Нельзя же так!..

— Вот именно!.. — поддержала ее моя мама. — Слава, так нельзя!..

И широко улыбнулась.

— Ну, как хотите!.. — развел я руками, невинно хлопая глазками и строя губки бантиком.

Анжела опять звонко рассмеялась, в сто первый раз подпрыгнув на маминых коленях.

— Анжела! — поморщившись, воскликнула Зинаида Иосифовна. — У меня уже все ноги в синяках! Еще один такой прыжок — и я тебе еще наподдам!.. И как следует!.. Тебе уже не три годика!..

— Мама, вот именно, нельзя шлепать десятилетнего человека!.. — заявила Анжела. — Это непедагогично!..

— Почему же не педагогично?.. — осведомилась моя мама. — Еще как педагогично! И, главное, действенно!..

— То есть вы рекомендуете применять это самое средство?.. — с очень серьезным видом обратилась Зинаида Иосифовна к моей маме. — И как часто?..

— По мере необходимости! — ответила мама. — И обязательно соблюдая чувство меры!. Вот как сейчас!..

— Ага!. — подвела итог Зинаида Иосифовна. — Возьмем на заметку!..

— Мама, ни в коем случае! — сердито сказала Анжела. — Ни в коем случае не бери это на заметку!.. А то я обижусь!..

— Ничего, на обиженных воду возят!.. — бодро сказала на это Зинаида Иосифовна.

Анжела в ответ и в самом деле попыталась состроить обиженную гримаску, но я опять похлопал ей глазками, и гримаска у нее не получилась

— Не надо меня смешить, когда я пытаюсь сердиться!.. — возмущенно сказала она.

— А мне кажется, сердиться совсем ни к чему, если можно посмеяться! — сказала моя мама.

Все рассмеялись.

В общем, обстановка после исполнения моей сценки не просто разрядилась — она изменилась на все сто процентов. Теперь мы с Супрунковыми были если еще и не друзьями, то уже и не противниками.

Мишель сыграла свою роль! И поэтому я вышел из образа, и вновь сел на свое место, машинально расправив платье.

Анжела стрельнула в меня глазками и улыбнулась.

Когда я сел, мама принялась поправлять мне еще и банты в прическе.