Настоящая крепость - [28]

— Значит, я просто ложусь здесь? И это все?

— Это все, — подтвердил Мерлин.

Она смотрела на него, наверное, еще две секунды, затем глубоко вздохнула и откинулась на спинку кушетки.

— Просто продолжай и расслабься, — подбодрил ее Мерлин, и ее брови поднялись, когда голос сейджина изменился. Его глубокий, мужской тембр стал выше, переходя в хриплое контральто, которого Шарлиан никогда раньше не слышала. Каким-то образом он оставался узнаваемым голосом Мерлина, но императрица внезапно осознала, что на самом деле она впервые слышит Нимуэ Албан, а не Мерлина Этроуза.

Она повернула голову, глядя на него, и он улыбнулся. Это была нежная, странно грустная улыбка, и она склонила голову набок, вопросительно глядя на него.

— Я давно не был Нимуэ, Шарлиан, — сказало это контральто, — и мне пришло в голову, что при данных обстоятельствах тебе может быть немного комфортнее с ней, чем с Мерлином. Кроме того, ты здесь ради того, что Нимуэ всегда хотела испытать. Дети — младенцы… Они не были чем-то, что ответственные люди приносили в мир, когда она была жива. В любом случае, не тогда, когда все знали, что Гбаба собирались убить нас всех.

Шарлиан протянула руку и снова нежно положила ладонь на предплечье Мерлина/Нимуэ, когда узнала печаль, скрывающуюся за этой улыбкой.

— Я всегда знала, что у меня никогда не будет ребенка, — тихо сказала Нимуэ из-за лица и усов Мерлина. Это была самая странная вещь, которую Шарлиан когда-либо видела, но в то же время в ней была странная, совершенная «правильность».

— Знала, что это было то, что никогда не могло случиться со мной. Но я никогда не осознавала, никогда не представляла, что буду стоять здесь сегодня, наблюдая за кем-то, кто собирается стать матерью. — Нимуэ грустно рассмеялась. — Это иронично, не так ли? Я всегда ожидала, что умру молодой. Теперь мне девятьсот лет, и — кто знает? — Я могла бы пробыть здесь еще девятьсот лет. И у меня все равно никогда не будет собственного ребенка.

— О, да, ты это сделаешь, — мягко сказала Шарлиан. — Этот ребенок твой, Мерлин… Нимуэ. Этот ребенок будет жить, вырастет только благодаря тебе. Мы с Кэйлебом никогда бы не встретились без тебя. Без тебя я умерла бы в конвенте святой Агты. Без тебя Чарис превратился бы в сожженные и уничтоженные руины. Без тебя победит храмовая четверка — победит Лэнгхорн…. В Предписании говорится, что ребенок — это нечто большее, чем просто плоть от плоти своих родителей, и тот факт, что оно лжет о стольких других вещах, не означает, что оно лжет обо всем. Что бы ни случилось, мы с Кэйлебом всегда будем помнить, всегда будем знать, что это ребенок, которого мы разделяем с тобой, а также друг с другом. И я клянусь тебе, Нимуэ, — карие глаза заглянули глубоко в сапфирово-голубые глаза, отыскивая за ними умершую столетия назад молодую женщину, — что однажды, независимо от того, доживем мы с Кэйлебом до этого или нет, весь мир тоже это узнает.

Они смотрели друг на друга несколько долгих, молчаливых мгновений, а затем Мерлин снова улыбнулся. В этой улыбке все еще была печаль, но было и нечто большее, и нежность, и жилистые пальцы мечника погладили тонкую женскую руку на его закованном в кольчугу предплечье.

— Ну, в таком случае, почему бы нам не продолжить и не закончить осмотр?

.III

Замок Мейруин, город Серабор, баронство Ларчрос, княжество Корисанда

Черт возьми, здесь достаточно холодно, чтобы отморозить яйца горному дракону, — подумал Саламн Трейгейр, граф Сторм-Кип, наконец слезая с седла.

Октябрь в Корисанде был летним месяцем, а не зимним, но никто не мог бы доказать это по холодному, ледяному дождю, хлеставшему по улицам и крышам Серабора. Тот же ледяной горный дождь, который обрушивался на него и его спутников весь прошедший день. Не то чтобы Сторм-Кип был незнаком с местной погодой. Его собственное графство лежало к северо-востоку от Ларчроса, и он был довольно частым гостем здесь на протяжении многих лет. Более того, зубчатые горы Мартак служили границей между Ларчросом и графством Крэгги-Хилл. Несмотря на то, что экватор проходил прямо через север гор Мартак, на их самых высоких вершинах почти круглый год лежал снег, а горы Баркор, в предгорьях которых приютился Серабор, были еще выше.

Думаю, на самом деле недостаточно холодно, чтобы кого-нибудь заморозить, — неохотно признал он, потянувшись назад, чтобы помассировать зад, когда остальная часть их многочисленной группы слуг, прочей прислуги и охранников спешилась вокруг него. — Хотя, черт возьми, это точно так и кажется!

— Добро пожаловать в замок Мейруин, милорд, — произнес голос, и Сторм-Кип повернулся к говорившему. Ражир Мейруин, барон Ларчрос, был таким же мокрым — и выглядел почти таким же несчастным, — как и Сторм-Кип, но ему все же удалось улыбнуться. — Если вы не слишком сильно замерзли, я ожидаю, что нас ждет огонь и горячее какао — или, может быть, даже что-нибудь покрепче.

— Вот это, Ражир, звучит как лучшая идея, которую я слышал за весь день! — сказал Сторм-Кип, улыбаясь в ответ.

— Тогда давайте поищем и то, и то, — пригласил Ларчрос и махнул Сторм-Кипу, чтобы он сопровождал его, пока умелые конюхи уводили их лошадей.