Наследники Витовта. Династическая война в Великом княжестве Литовском в 30-е годы XV века - [2]

Всё это, однако, были попытки объяснить прошлое с позиций современности, и далеко не всегда они опирались на специальные исследования. Достаточно сказать, что классический труд Анатоля Левицкого, до сих пор не утративший своего научного значения, был посвящен внешнеполитической стороне событий в ВКЛ в 30-е годы XV в., «эпизоду из истории унии Литвы с Короной», как констатировал сам автор в подзаголовке книги, и на заключительных ее страницах он вынужден был растерянно признать, что «внутренняя история Литвы известна еще мало». В больших трудах Матвея Кузьмича Любавского, Михаила Сергеевича Грушевского, Оскара Халецкого, Людвика Колянковского и других династическая война оставалась эпизодом, которому каждый автор находил объяснение в рамках собственной концепции. И нередко этот эпизод повисал в воздухе. Почему в результате войны государство не прекратило своего существования, не распалось и вышло из нее с минимальными территориальными потерями в пользу соседей — это либо оставалось вовсе неясным, либо же объяснялось малоубедительно. Необходимо было специально изучить период, когда источники впервые позволяют составить представление об обществе русских земель Великого княжества Литовского как о самостоятельно действующем субъекте, а не объекте политики правителей этого государства.

Тем не менее идеи столетней давности по сей день кочуют по страницам научных трудов, учебной литературы и популярных изданий, не говоря уже о публицистике. «Становым хребтом» этих трудов оставалась политическая история ВКЛ, а их героями — правители. Но наряду с этим требовалось понять общество, в котором они действовали, сколь бы разрозненными ни были данные о нем: ведь в Великом княжестве Литовском эпохи позднего Средневековья письменных источников было создано мало, а дошло о нас еще меньше, и на их страницы попали сведения о меньшинстве живших тогда людей. И в нем, как и в любом другом обществе, исследователю важно увидеть не абстрактные социальные слои и группы (как это нередко делали историки), а живых людей с их представлениями, заботами и интересами, зачастую практическими и приземленными, не выходящими за рамки родного прихода, городка с его ближайшей округой, круга родственников, «приятелей» и торговых партнеров. Лишь это дало бы возможность собрать из фрагментарных и плохо стыкующихся между собой осколков прошлого стройную и непротиворечивую картину. Именно эти люди совершали выбор в пользу того или иного правителя, изъявляли готовность проливать кровь под знаменами одного князя и оставляли другого. С этих позиций и будет решаться задача данной книги — выяснить причины и характер событий, развернувшихся в Великом княжестве Литовском после смерти Витовта.

Хронологический отрезок, которому посвящена работа, — 1430–1440 гг., точнее, промежуток времени от смерти великого князя литовского Витовта 27 октября 1430 г. до убийства великого князя литовского Сигизмунда Кейстутовича 20 марта 1440 г. Для адекватного понимания всех перипетий этого времени оказались необходимы экскурсы в предшествующую и последующую эпохи, в особенности это касается общей характеристики Великого княжества Литовского к моменту смерти Витовта (гл. 1.1) и событий, последовавших за смертью Сигизмунда Кейстутовича (гл. 3.2). Изложение построено главным образом по хронологическому принципу. Это дает возможность, с одной стороны, проследить динамичное изменение ситуации, с другой — осветить целый ряд вопросов, возникших при внимательном изучении источников. В некоторых случаях это потребовало достаточно пространных экскурсов и отсылок к другим частям работы. В приложениях к книге публикуются неизвестные доселе и малоизвестные источники по истории Великого княжества Литовского в 30-е годы XV века (приложение I), итинерарии обоих «великих князей литовских», боровшихся за престол, — Свидригайла (за 1430–1438 гг.) и Сигизмунда Кейстутовича (за 1432–1440 гг.) (приложение II), и перечень сторонников Свидригайла (приложение III)[7]. Такое представление материала позволит придать изложению необходимую логику и в полной степени пройти путь от отдельных свидетельств источников к широким обобщениям — путь, которым по разным причинам пренебрегали историки прошлого, особенно в тех случаях, когда им в рамках общих курсов истории Великого княжества Литовского или государств, образовавшихся на его месте, хотелось показать целостную картину, в которой не находилось места тем или иным «частностям». Слабое место такого подхода состоит в том, что исследователь по своему усмотрению решает, какие сведения источников для него важны, а какие — нет. Между тем сейчас уже вполне очевидно, что именно из таких «частностей» и складывается общая картина, и их нужно тщательно собрать и изучить, чтобы оценить ее. Такая работа ведет, помимо всего прочего, и к постановке новых вопросов, которые нередко весьма существенны (и были таковыми для участников событий) и которых у авторов глобальных концепций истории Великого княжества Литовского просто не возникало.

Внимательному читателю может показаться знакомым название этой книги. Его использовали историки самых разных поколений и взглядов. Так озаглавил свою неопубликованную статью литовский историк Игнас Йонинас (1884–1954); так же называются соответствующие главы популярной книги М. Космана о Витовте и современной многотомной «Истории Литвы» (автор — Р. Петраускас). Тем не менее автор этих строк решил не отказываться от названия, которое представляется наиболее точным. Оба правителя, занявшие великокняжеский престол после смерти Витовта, не были его «преемниками» в том специфическом смысле, который закрепился за этим понятием в политическом лексиконе современной России и который подразумевает «преемственность». Но они