Наследники отречения - [47]

 -Что вам угодно? - ее голос слегка дрогнул, а глаза настороженно скользнули по моей фигуре.

 Я бегло осмотрела холл, куда попала и только потом обернулась.

 -Попросите кого-нибудь заняться лошадью. Мне нужна комната и еда. И, возможно, небольшая помощь.

 -Разумеется, если у вас есть бумаги, подтверждающие, что вы действуете от имени Ее величества.

 Где-то наверху хлопнула дверь.

 -Милари, что там случилось? Кто это? - встревожено спросил пожилой мужчина, спускаясь по лестнице. Вид у хозяина был слегка заспанный, да и одет он был на скорую руку.

 -Ну? - требовательно напомнила женщина, почувствовав себя уверенней.

 Черты ее лица стали расплываться передо мной, в груди закололо... Я пошатнулась. Здоровой рукой, стараясь сохранить хрупкое равновесие, сбросила капюшон.

 -Потребуется ваше молчание, - мой шепот был уже едва различим. - И это, пожалуй, самое важное: никто не должен знать, что я в этих краях.

 Тихо ахнув, Милари, поспешно шагнула навстречу... Ее бледное лицо на фоне красноватого деревянного потолка, было последним, что я успела увидеть

 У меня был жар - постоянно трясло от холода, хотя камин в комнате пылал так, что едва не лопались камни. Хозяйка дома, женщина лет пятидесяти, еще довольно миловидная, сидела у изголовья постели и поила меня травяным отваром. Почему-то все время хотелось пить... Плечо уже не горело -  пока была без сознания, раны промыли и перевязали, но чувствовала я себя довольно плохо. И все же, каждый раз, когда просыпалась, с моих уст слетал одни и тот же вопрос:

 -Какой сегодня день?

 Слыша очередной ответ, я от досады пыталась встать, не внимая робким уговорам. Впрочем, попытки эти неизменно оканчивались обмороком и только на третьи сутки, мне удалось кое-как покинуть постель.

 Держась за плечо женщины, я несколько минут постояла, а затем, с тихим стоном села на край матраца. Сил идти не было, зато рука, еще недавно висевшая плетью, снова мне повиновалась. Насколько я могла судить, и жизнь и здоровье были теперь вне опасности.

 -Мне необходимо как можно быстрее покинуть Гормидон. Вы очень помогли, но времени на отдых нет, - я покачала головой, остановив Милари, которая попыталась снова уложить меня на подушки.

 -Ваше Величество, вы на ногах не стоите! Муж сказал, что раньше следующей недели опасно будет отправляться в путь.

 Я покачала головой.

 -И, тем не менее, выбора нет.

 -Тогда хотя бы разрешите отвезти вас! Ехать верхом просто безумие!

 Нахмурившись, я задумчиво скользнула взглядом по ее встревоженному лицу, затем взглянула в окно, где на облетевшей ветви чистила перья серая птичка и, наконец, опустила глаза на свои руки: обветренные, исцарапанные, с еле видными прожилками вен. Приходилось признать, что на этот раз мои возможности не совпадали с желаниями.

 -Хорошо, будь по-вашему, - нехотя согласилась я.

 Фирс, сам того не зная, все-таки сумел мне помешать. Несмотря на то, что я и осталась жива, время было потеряно. Оставалось надеяться, что не только у меня случился форс-мажор, иначе в Пате ждали неприятности посерьезнее тех, что посчастливилось избежать на болотах. Я невольно вспомнила кошачьи глаза над головой и наглую ухмылку лорда Фирсара, которая преследовала меня вот уже почти двадцать лет, с того самого дня, как он передал волю Совета. Почему лорд, который, фактически являлся правой рукой Земар-ар, осмелился пойти против воли своего господина? Чего он добивался? Возможно ли, что приказ был отдан все же не им, а кем-то, кто ненавидел меня столь же сильно, но не имел той раболепной преданности Ордену, которую всегда выказывал Фирсар? Или же, после исчезновения маленькой Лиран, планы Земар-ар изменились?

 Если опираться на факты, то демон, устами Морло, не конкретизировал относительно чистоты крови исполнителя своего проклятья. «Руками твоего потомка, Арматей…», по крайне мере, так было записано в летописях. А потомков у легендарного короля в наше время набиралось предостаточно. Однако все, в том числе и я сама, давно решили, что любые пророчества – моя неделимая прерогатива. Сам Земар-ар назвал меня королевой трех пророчеств. Но так ли это было на самом деле? Если я исполнила одно и уверенно шла по следам второго, не обязательно и третье предназначалось именно мне.

 В самом начале пути, еще до встречи с Миэлем, проклятье Морло вызвало в моей душе категоричное отрицание. Я точно знала, что не совершу ничего подобного, как бы не сложились обстоятельства. И тем не менее, на протяжении всей жизни, меня постоянно пытались убрать из игры: сначала под предлогом того, что я это проклятье исполню, затем по причине моего упрямства, с которым я раз за разом этого избегала. По словам Миэля, только на горе Дракона, влившись в мой разум и потерпев поражение, Земар-ар понял, кто я есть. Правду ли он сказал тогда? Если да, почему же князь на поле битвы вел себя так, словно был на сто процентов уверен в победе…

 Потерев виски, я зажмурилась и попыталась сосредоточиться.

 Итак, Миэль хотел, что бы я стала жрицей и сменила его на многовековом служении. Он добивался этого всеми силами и был зол, когда потерпел фиаско. Карл тоже не действовал, пока не убедился, что я не пойду путем проклятья и не стану оружием против Королевства. Тарэм, видя, что после победы в последней войне, у него не остается шансов втянуть ни меня, ни братьев в Орден, решил вернуться к старому плану и выдвинул в кандидаты на престол Кайла Каэла – в попытках убрать меня с дороги, жрец был, в отличие от своего господина, хотя бы последователен и логичен.