Наследники отречения - [49]

 Одно мне до сих пор оставалось не понятно: почему Земар-ар столь отчаянно желал уничтожить семя Валлора, а наш род считал прерывание Ведущей линии чуть ли не концом света. Многие века, еще до рождения Арматея, впавшие в немилость потомки Тара, шли на любые меры лишь бы не дать генетической цепи прерваться. Зачем? Что за тайну хранила история, столь заботливо уничтоженная жрецами? Взять даже дар, который наследовался Главами нашего рода, начиная с Арматея, и позволял проследить судьбы наследников… Крал не зря укорял меня тем, что я не воспользовалась формулой, когда родила Эллада и остальных детей. Видение, связанное с Мариэль было, очевидно, не в счет, так как касалось только ее судьбы, без связи с троном.

 Покачав головой, я кинула взгляд на клочок синего неба. До Пата оставался всего день пути. Дорога начала заметно петлять, изгибаясь между полями и редкими перелесками, а деревеньки стали мельче и располагались так близко, что, казалось, тянулись непрерывно, плавно перерастая одна в другую. Наша лошадь, судя по темпу, с которым мелькали перед глазами камешки на дороге, начала уставать.

 -Милари! - тронула я за плечо, задремавшую попутчицу.

 Вздрогнув, женщина открыла глаза.

 -Ваше величество?

 -Скоро Каррум, попросите мужа сменить коня и сразу же взять запасного - мы больше не будет останавливаться. И еще попробуйте все-таки разузнать, что твориться в Пате. Каррумейцы народ любопытный, даже страх не заставит их молчать.

 Она порывисто кивнула и, тяжело сев, постучала рукой о деревянную перегородку, отделявшую нас от места возницы. Фургон остановился. Раздался сухой треск, и часть доски отодвинулась в сторону, впустив внутрь свежий воздух и лучи солнца. Опираясь на руку мужа, Милари с кряхтением взобралась на козлы и вновь задвинула потайную дверку. Повозка медленно тронулась. Прошло всего минут десять, когда я почувствовала, что мы сворачиваем.

 Каррум представлял из себя нечто среднее между большой деревней и маленьким городком, и жил исключительно на деньги неиссякаемых постояльцев, которые, устав от изнурительного пути, предпочитали как следует отдохнуть перед Патом. Во время Последней войны, мы с Параманом воспользовались гостеприимством этих стен, разместив здесь добрую половину гарнизона и опустошив все городские запасы. Кроме того, после краткого ночлега наша армия пополнилась почти сотней добровольцев, и каррумейцы были от этого явно не в восторге...

 «Боже мой», - внезапно улыбнулась я, -  «а мне ведь было тогда всего лишь восемнадцать лет!»

 Удивительно, как удалось выдержать все, что свалилось на плечи и не сойти с ума. Весь наш поход против Княжества выглядел шагом полнейшего отчаяния! Я, конечно, не до конца осознавала ситуацию, но Параман, генералы, а больше всех, наверное, Карл – для них это было очевидно. И все же, человек предполагает, а Бог располагает: Его милостью невозможное сделалось возможным - мы победили в войне, которая с самого начала была игрой в шахматы одного единственного игрока.

 Земар-ар пожирал человеческие смерти, как пыльцу: одна или тысяча, для него не было разницы. Как бы ни поворачивалась история, он был уверен, что останется в ее главе. Двигая и черных и белых по своей прихоти, змей манипулировал нашими судьбами, забывая об одном: шахматная доска стояла на столе, а стол находился в доме, где Хозяином был вовсе не он и даже не тьма, частью которой он являлся. В этом была наша надежда и мое упование.

 Через полчаса, повозка повернула влево. Звонкое цоканье копыт перешло в глухое, а ход колес стал плавным и почти бесшумным. Осторожно отодвинув прорезь, я взглянула на улицу. Каррум приближался, словно оазис в пустыне. Все было точно таким же, как я помнила, время почти ничего не изменилось, разве что несколько новых домиков заполнили маленький отрезок поля, которое раньше отделяло город от дороги. Теперь пешим путникам не требовалось сворачивать с тракта, чтобы найти ночлег.

 Сев удобнее, я стала с любопытством рассматривать фасады домов. Вверх по улице, женщина лет тридцати с небольшим, тащила за руку упирающегося малыша, попутно что-то объясняя идущей рядом девушке, очевидно, дочери. К тому времени, как наша повозка свернула на соседнюю улицу, они остановились возле магазина с яркой вывеской мастера-ткача. Кому-то предполагалась обнова, а может, просто пряжа закончилась. Я улыбнулась. Мелочи, которые для этих, незнакомых людей, казались повседневной рутиной, для меня были недостижимым счастьем. Вряд ли я когда-нибудь смогла бы вот так прогуляться с Мари по магазинам - это даже звучало нелепо…

 Какой-то вихрастый рыжий мальчишка промчался мимо моего «окошка», чуть не задев обшивку рукой. Я посмотрела ему вслед и увидела, что спешка была оправдана: он догонял убежавшую кошку. Догнал. Сунув серого зверька за пазуху, тут же помчался обратно. Я предусмотрительно отпрянула, но, на сей раз, парень был осторожней.

 Остался позади дом лекаря и пекарня, от которой шел восхитительный аромат свежеиспеченной сдобы... Мы проехали через центр, где среди аккуратно подстриженных газонов, располагалась резиденция местного лорда, и свернули в широкий переулок.