Наследники господина Чамберса - [19]

Он пишет «Прогулку скептика» — яркий сатирический памфлет против церкви.

Но этот труп опубликовать ему уже не придется.

Именно теперь директор полиции Беррие получит донос от священника прихода святого Медора, в котором проживал Дидро.

В доносе будет подробно расписана вся частная и общественная жизнь «безбожника».

Будет указано, что «...сей вольнодумец не имеет никакой профессии и никаких средств к существованию и этим гордится...».

Будет отмечено, что «...он написал несколько философских сочинений, в том числе и анонимные, в которых напада-* ет на религию и поносит богом установленные порядки...».

Будет сообщено, что в настоящее время он занят новым, чрезвычайно опасным сочинением.

Будет дан совет: принять незамедлительные меры, чтобы это сочинение не увидело света.

Господин Беррие сделает должные выводы из доноса и примет незамедлительные меры.

В одно прекрасное утро обитатели квартиры Дидро были вынуждены принять у себя посланца господина Беррие. Агент был довольно вежлив. Он извинился за ранний визит и предъявил ордер на обыск.

Обыск был недолгим: искомая рукопись лежала на столе.

— Вот именно то, что нам нужно! — радостно воскликнул полицейский чиновник и отбыл без промедлений с «Прогулкой скептика» под мышкой.

На первый раз тем дело и кончилось: был дан предупредительный сигнал.

Но Дени не пожелал его понять.

Итак, к середине сороковых годов он вышел на литературную арену. И уже в первых произведениях показал себя незаурядным писателем. В дальнейшем Дени Дидро с равным успехом пробовал свои силы и как критик, и как драматург, и в качестве автора модных тогда фривольных повестей и романов.. Но во.всех его даже самых легкомысленных произведениях сквозил весьма серьезный подтекст. Особенно же удавались ему произведения философские, мало кто из современников умел столь тонко, изящно, остроумно облекать свои мысли в художественную форму, будь то письма, диалог или трактат.

Молва об успехах Дени не могла не достигнуть Лангра. Старый упрямец, мэтр Дидье, начал понемногу понимать, что и на поприще литературы можно добиться славы и денег. И блудный сын решил сделать первый шаг к примирению. Он отправил в отчий дом жену с дочерью, сопроводив их смиренным письмом, в котором, среди прочего, заявил: -«Вы можете сказать Анне-Туанетте все, что пожелаете, и отослать ее обратно, когда она вам надоест».

Дени бил без промаха. Дед, покоренный внучкой, не мог не простить сына и невестку. Тем более, что Нанета показала себя почтительной, услужливой и внимательной к новой родне. Она окончательно пленила мэтра Дидье и мадам Анжелику и прогостила у них целых три месяца.

Муж ее тем временем не бездействовал. Он подумывал о том, чтобы с небес спуститься на землю. Это, конечно, не значило, что удары против бога и его служителей будут ослаблены. Но Дидро уже понял, что «святая мать-церковь» при всей своей злокачественности является лишь частью целото. А целое было весьма сложным. С одной стороны — пробуждение разума, огромные успехи в области различных наук, во всех направлениях человеческой мысли. С другой же — фальшь, несправедливость, страшная неприглядность окружающего общества, давящий гнет привилегий и тиранической власти. В чем причина подобной двойственности? И как уничтожить ее?..

Все это нужно было продумать, осознать, уяснить в целом и в частностях.

Он понял: необходим был энциклопедический подход!..

По-видимому, первые мечты об «Энциклопедии» зародились у Дидро еще в период работы над переводом «Медицинского словаря». Следующий толчок дал господин Эфраим Чамберс. Затем произошло свидание трех друзей в кафе «Регентство», описанное в начале этой повести.

Дело уже началось, как вдруг на пути «Энциклопедии» возникло первое препятствие.

Вольнодумец, не желавший внять угрозам властей, должен был испытать на себе реальность и силу этих угроз.

8. НА ПУТИ К «ЭНЦИКЛОПЕДИИ» — ВЕНСЕНН

24 июля 1749 года.

Семь часов утра.

Париж давно на ногах — улица шумит обычной будничной жизнью. Спешат в конторы клерки, тащат свои товары разносчики, орут молочницы, стучат сапоги стражей порядка. В церквах начинается перезвон к утренней мессе. Дени сквозь сон улавливает: глухой и грубый «донн-донн» — наверняка у Сент-Этьен, тоненький и звонкий «динь-динь» — у Сен-Женевьев... А вот*этот, серебристый...

Он сидел почти до четырех с рукописью для «Энциклопедии» и теперь никак не может проснуться до конца...

Серебристый... Конечно же, этот серебристый может быть только у урсулинок!1

Он поворачивается на другой бок и словно проваливается — колокольный звон уходит в небытие...

И вдруг.

—      Откройте! Именем короля, откройте!..

В дверь стучали с такой силой, что сон отлетел мгновенно. Набросив халат и с трудом попав в домашние туфли, Дени открывает. Перед ним несколько субъектов весьма мрачного вида в черных треуголках и таких же камзолах. Один из них представляется как комиссар де Рошбрюн и предъявляет ордер на обыск.

—      Но ведь это уже было, господа, — бормочет Дидро.

Не удостоив его ответом, черные начинают рыться в шкафу, на полках и на столе. Комиссар предлагает Дени, чтобы тот добровольно отдал разыскиваемые рукописи. Дени выражает изумление.