— Сколько понадобится, столько буду.
Воцарилось молчание. Похоже, речь Николая произвела на всех впечатление. С Николаем я был согласен. Сам, скорее всего, так поступил бы так же на его месте.
— Да всё правильно, — решил я поддержать брата. — Голицыны убили главу семейства. После такого на уступки идти нельзя, если мы себя уважаем.
— Тебе ещё рано обсуждать такие вопросы, — пронзила меня неприятным взглядом Светлана Николаевна.
— А зачем позвали? Сидеть и молчать в тряпочку?
— Хватит споров! — вклинился Николай. — Разговоры уже ничего не изменят. Глава семейства сказал своё слово. Завод мы не продаём. Готовьтесь к обороне, усиливайте охрану. Что ещё можно предложить в данных обстоятельствах? Будем ждать ответного хода со стороны Голицыных.
Ещё какое-то время родня обсуждала детали, а потом те двое уехали, и мы с дядей Геной и Николаем снова остались втроём.
— Ну что, Артём, — сказал Геннадий, — ты всё сам видел и слышал. Теперь ты понимаешь ситуацию, в которой мы оказались. Семье грозит опасность. Но что мы можем сделать, раз глава семейства так решил? — он покосился на Николая. — Поэтому у нас к тебе просьба. Побудешь сторожем брата своего? Всё равно пока ты тут живёшь. Вот я и подумал: если Коля куда-то поедет, мог бы сопровождать? Если на него устроят покушение, обычные дружинники могут оказаться бессильны, а терять второго главу семейства подряд как-то, знаешь ли, не слишком хорошо.
— Если не занят буду, могу съездить, — пожал я плечами.
— Вот и прекрасно. А что ты говорил, произошло с Ириной? Кто на неё напал?
Пришлось поставить Геннадий и Николая в известность нашей с Вероникой прогулки по набережной (хотя чем всё закончилось, я рассказывать не стал), и поведать о вчерашнем нападении великокняжеских дружинников, которые угрожали мне, а в итоге, сами же и огребли по полной.
— А сегодня они вломились в мою квартиру и избили Ирину, — закончил я.
— Час от часу не легче, — Геннадий тяжело вздохнул. — Один хочет воевать с Голицыными, второй пытается поссориться с великим князем. Да вы, парни, просто молодцы! Стоите друг друга. Вероника Борецкая — внучка великого князя, дочь главного наследника. Ты хоть понимаешь, какой скандал может разразиться?
— Не, погоди, дядя Гена, — воспротивился я. — А что не так-то? Что с того, что внучка князя? К ней подходить запрещено? Карается законом?
— Так он подумал, что ты слуга, — догадался Николай, — вот и бесится. Вообще он — странный дед, если честно.
— Но я-то теперь — не слуга. Он ошибся, — сказал я. — И из-за этого пострадала моя сестра… точнее, сводная сестра. Но не суть.
— А это неважно, — объяснил Геннадий. — Василий Степанович — великий князь, и нам придётся с этим считаться. А принимая во внимание то, в каком мы оказались положении, и что защита Борецких нам может понадобиться в любой момент — тем более. Ты, Тёма, конечно, герой, морды бить умеешь, но лучше успокойся. Ты побил дружинников, они побили девчонку. И пусть на этом всё закончится. Слава Богу, если на этом всё закончится!
— Дядя Гена прав, — встал на его сторону Николай. — Не лезь, Артём. Только хуже сделаешь. И так проблем хватает.
— А что, если потребовать наказать их? — предложил я. — Вдруг дружинники Борецкого самоуправством занялись? Обратиться официально, потребовать принести извинения, выплатить компенсацию.
— Нет, Артём, — покачал головой Геннадий, — мы не будем этого делать. Ирина поправится, и всё забудется. Сейчас есть дела поважнее.
— Так говоришь, потому что она — никто? — я посмотрел Геннадию в глаза. — А если бы она была членом рода? Вы бы так просто это оставили?
— Она — не член рода, — строго ответил Геннадий, выдержав мой взгляд, — и даже титул дружинницы пока не получила.
Я вздохнул, но возражать не стал. «Нет уж, — думаю, — пусть для вас — никто, но не для меня. И я так просто это не оставлю».
С одной стороны я хорошо понимал Геннадий. В такой ситуации, в которой мы находились, портить отношения с великим князем — шаг самоубийственный. Когда против нас — такие могущественные враги, друзья должны быть не менее могущественными. А с другой стороны, я не мог смириться с произошедшим. Борецкие были неправы, они учинили произвол, в итоге пострадал невинный человек. Их надо призвать к ответу.
Вот только как? Я пока не знал. Понял одно: Востряковы в этом деле мне — не союзники.
* * *
Василий Степанович нажал кнопу мыши, и на экране появилось лицо племянника. Когда-то давно Владимиру попал в голову осколок, и теперь череп в области левой скулы и надбровной дуги был немного деформирован, а вместо левого глаза стоял протез, который смотрел постоянно в одну точку, что придавало племяннику несколько зловещее выражение лица.
— Добрый вечер, Василий Степанович, — поздоровался Владимир.
— Добрый, Володь, добрый, — ответил великий князь. — Ну как дела, рассказывай.
— Проблема улажена, как вы и просили. Парень получил урок.
— Проблем не возникло?
— Были небольшие проблемы. Двое наших попали в больницу, но я всё уладил.
— Вот так, значит. И где сейчас этот Артём? Жив хоть?
— Он жив. Мы к его сестре наведались. Он получил предупреждение. Надеюсь, это его вразумит. А если нет — у него и другие родственники в Новгороде имеются.
