— А у кого есть?
— Да без понятия. Я тут недавно, и мало что знаю. И вообще, мне кажется, не стоит ничего трогать без разрешения хозяев.
— Что ты такой скучный? А, ладно, не хочешь, как хочешь. Пошли обратно. Эх, если бы не похороны, я бы точно покаталась. Сегодня такая погода хорошая — а я весь день на похоронах торчу. В следующие выходные дождь обещали. Блин, обидно так.
«Да вообще, не жизнь, а сплошные страдания», — подумал я скептически. Нет, всё-таки эти знатные отпрыски с жиру бесятся, пока другие умирают…
— А ты чем занимаешься? — решил спросить я.
— В лицее учусь, чем же ещё? Через месяц — экзамены, а потом — академия. Только родители пока не решили, в какую меня отправить: в новгородскую или в московскую. Московская престижнее, но дед о москвичах плохо отзывался. Значит, наверное, в нашу отдадут. А я бы хотела в Москву. Там больше разных интересных мест и от родителей подальше. А ты здесь живёшь, в поместье? — Вероника снова перехватила инициативу в свои руки.
— Да, в доме для слуг, — я указал в направлении, где за деревьями пряталось здание.
— А девушка у тебя есть?
Этот вопрос показался неожиданным. Я даже не сразу ответил.
— Пока нет… Точнее, была, но мы расстались ещё до армии.
— Она тебя бросила, потому что в армию пошёл?
— Нет, там другое. Характерами не сошлись.
— Бывает. А как ты в армии оказался? В нашей семье детей слуг и дружинников не отправляют в солдаты.
— В нашей — тоже, но, видимо, я — особенный.
— И чем же?
Я пожал плечами:
— Сам бы хотел знать.
— Прохладно что-то, — Вероника поёжилась, и вопросительно посмотрела на меня. Я снял пиджак и накинул ей на плечи.
— Так-то лучше, — она улыбнулась. — А ты вообще чем-нибудь увлекаешься? Музыку слушаешь? Какие у тебя любимые группы?
Мы пообщались немного по поводу музыки. Вероника слушала в основном иранских и частично индийских популярных исполнителей, но я подобным не интересовался, и имена, которые она называла, мне ни о чём не говорили. А то, что слушал я, ей тоже было незнакомо.
За болтовнёй не заметили, как дошли до парка и углубились в чащу. Мощёная плиткой дорожка закончилась, началась грунтовая тропа.
— Далеко мы забрели, — сказал я. — Тебя семья ещё не ищет?
— Нужно будет, позвонят, — небрежно бросила Вероника. — А у нас почти так же, только дорожки все мощёные. А там что, беседка?
Мы пошли туда. Но до беседки так и не добрались. Вероника то ли подвернула каблук, то ли сделал вид. Я еле успел подхватить её за талию. На несколько секунд мы застыли в таком положении. Наши глаза встретились.
— И долго мы так будем стоять? — спросила она.
— Э… прости, — я попытался отдёрнуть руку, но Вероника схватила мою ладонь, не позволив это сделать, а потом прижалась ко мне всем телом. Я понял, что она хочет, и коснулся своими губами её губ. В следующий миг язык её оказался в моём рту.
Я ощущал ужасное возбуждение, и Вероника не могла не чувствовать это… своим животом. Но лишь сильнее прижималась ко мне.
— Я хочу, — сказала она, прекратив, наконец, поцелуй.
— Прямо здесь?
— Да! Тут нет камер? — она огляделась.
Ближайшая камера оказалась рядом фонарном столбе.
— Там, кажется, нет, — указал я вглубь парка.
— Пошли! — Вероника потащила меня за руку прямиком через лес.
Когда оказались среди деревьев, она снова прильнула ко мне, и мы опять начали целоваться. Я прижал Веронику к дереву и обеими руками схватил за задницу, обтянутую эластичной тканью платья. Мои пальцы впивались в её мягкое тело, и мне казалось, что я кончу прямо сейчас.
— Так, погоди, — Вероника остановила меня, — надо как-то тут устроиться… Давай здесь.
Сюда почти не проникал свет фонарей, мы находились в кромешной тьме. Вероника постелила под деревом мой пиджак и уселась на него, я — рядом. Обхватил девушку за талию, и наш долгий поцелуй продолжился. Повалил её на землю.
— Чёрт, тут ветка, — Вероника вытащила ветку и отбросила в сторону. — Куда ваши садовники смотрят?
— Давай, лучше сюда в сторону.
— Да, так лучше. Только причёску мне не помни.
Я принялся целовать Веронике шею, а рукой стал задирать её платье. Вероника изо всех сил помогала мне и стягивала с себя трусы. Затем я стал расстёгивать свои брюки.
Вероника взяла мой член и направила, куда надо. Она была там вся влажная, и я легко вошёл.
— Нормально?
— Ага, порядок… Не, погоди. Тут корни какие-то что ли?
— Так лучше? — я передвинул её в сторону.
— Ага, всё, не отвлекай, продолжай.
Она обхватила меня ногами. А я одной рукой облокотился на землю, второй продолжал мять девушке задницу, не прекращая двигаться.
Ногти Вероники впились мне в шею, она закрыла глаза и приоткрыла ротик. Наши лица почти соприкасались, и в нос мне бил запах дорогих духов. Вероника извивалась подо мной и стонала всё громче и громче.
— Тихо ты. Услышат, — сказал я.
— И что? — прошептала она.
— С ума сошла? Тут дома рядом. Мало ли кто ходит? — я огляделся, но кажется, было тихо.
— Хорошо, не останавливайся только…
Чтобы Вероника гарантированно не издавала никаких звуков, я снова засосал её. Она закусила мою губу, видимо, на пике страсти. Я чуть не вскрикнул от боли.
— Что творишь? Не кусайся.
Вероника не ответила. На её смарте замигала лампочка — кто-то звонил, но девушка даже внимания не обратила.
