Наследие татар - [86]

На самом деле эта «раскрученная» за века китайско-персидская «история монголов» ничем объективно не обоснована, и это хорошо видно при внимательном рассмотрении и сопоставлении ее со многими другими фактами и сведениями (37), (38). Об этом заявлял еще русский историк-востоковед, академик В. П. Васильев в XIX веке. Но обнаруженные им сведения о подлинной истории татар, как и многие другие, были сокрыты господствующими в официальной науке западниками-антитатаристами. Разбор и полное опровержение китайско-персидского мифа, вкратце описанного здесь, изложены в книгах «Корона ордынской империи» (37) и «По следам черной легенды» (38).

Но вернемся в Московию и Татарию XVII–XVIII веков. Для того, чтобы разделить татар на разные группировки по местностям проживания или по другим признакам, часть из них сочинители и распространители «исторических документов», подручные иезуитов и западников, объявляли «слугами русских князей (царей), помогавшими им завоевывать других татар». Также многих татар объявляли «не татарами, а ногайцами, булгарами, башкирцами, – вовсе другими народами» или просто «казаками». При этом в «исторических сочинениях» утверждалось, что казаки были только русскими-христианами, «врагами татар». Это было, видимо, действенной пропагандой – например, о том, что были в истории также и татары-казаки, многие официальные историки ныне и представления не имеют. Впрочем, как и о многом другом из подлинной истории Отечества.

Рассмотрим примеры того, как именно «убирались» татары с тех территорий, на которых издревле проживали, и как многих из них «превращали» в «представителей других народов». Согласно пропагандисткому «курсу истории», были придуманы разные «категории народов» – русские, например, объявлялись «государствообразующим народом, освободившимся от татарского ига».

Во-первых, по логике западнической пропаганды, предполагалось, что русские, как «хозяева страны», имеют больше привилегий перед властями романовской Московии. Хотя на самом деле было по-другому (см. выше), и это, само собой, не афишировалось. То есть пропаганда и в целом политика романовского правительства принуждали к тому, чтобы человек иной национальности «записался русским» и принял христианскую веру «нового толка».

Во-вторых, прозападная пропаганда гласила, что исконные и самые зловредные враги русских – именно татары. То есть быть и признавать себя татарином как бы означало противопоставить себя русским и в целом государству Романовых. И не только русским – был применен против татар еще один хитрый пропагандистский прием. Было объявлено в курсе истории России, что вот «булгары», «башкиры», «мишаре», многие «ногайцы» (название групп татар по местам проживания), вообще-то, и не воевали с русскими. Это, мол, некогда татары этих коренных жителей завоевывали, а вот русские освободили их из-под ига татарских ханов.

Находились, увы, и такие, кто соглашался признать себя «не-татарином» и отречься от имени своих предков и заветов Чынгыз-хана. Многим из таковых, особенно знати, выделялись, как благонадежным, земельные наделы, и главное, они объявлялись «коренными жителями» тех или иных местностей Великой Татарии. А те, кто упорно называли себя татарами, оставались чужими в собственной стране и были вынуждены или арендовать землю у «местных», или идти к ним батрачить. Ведь татары, согласно официальному «курсу истории» Романовых, не имели «ни Родины, ни флага».

Как действовал сей курс антитатарской истории-идеологии, доживший доныне, или как убирали татар из истории и настоящего романовские идеологи и чиновники, можно представить на примере из недавнего прошлого (вернее, и современности). Вот в г. Уфе в советское время было воздвигнуто грандиозное идеолого-пропагандистское сооружение, названное «Монумент дружбы народов» (1965 г.). Конечно, укрепление дружбы народов – вещь необходимая, спору нет. Но вот те, кто разрабатывал и утверждал проект сего монумента, то ли как-то упустили из виду, то ли намеренно проигнорировали, что Уфа, по меткому определению историка-евразийца Хара-Давана[88], «большей своею частью – татарская» (57, с. 262–263). И, несмотря на старания романовских и советских чиновников, «убавителей татар», ко времени установления сего монумента Уфа вовсе не перестала быть таковой – как, кстати, и ныне.

Кто родился и вырос в Башкирии, с детства знает, что их родная республика, как и ее столица Уфа, населена в основном русскими, татарами и башкирами. Притом даже согласно официально опубликованным данным, татары в советское время составляли примерно треть всего населения республики и занимали второе место по количеству после русских. А вот лозунг на том знаменитом монументе гласит дословно следующее: «Слава великой братской дружбе русского и башкирского народов!». То есть, как видим, татары – согласно мнению советских идеологов и властей – должны были почему-то остаться вне провозглашенной и узаконенной государством дружбы двух народов. Так сказать, «третий – лишний». Получилось, увы, так, что этот лозунг полностью соответствует курсу официальной романовской истории, изначально, со времени его сочинения, направленного на «изведение татар» и порабощение народов Руси и Татарии иноземными колонизаторами.