Наши времена - [80]

— Сегодня, Полечка, мне удалось сбежать с заседания кафедры.

— И что ты сказал? — спрашивает она.

— Я сказал чистую правду, что тороплюсь на прием к лечащему врачу, что назначен ровно на три часа и не могу опоздать ни на минуту. Разве это не так? Что мне еще нужно было сказать? — И, сам придя в восторг от этой шутки, громко смеется.

Первое приятное впечатление в начале их знакомства произвела лишь внешность этого человека, сумевшего в свои пятьдесят лет полностью сохранить здоровье, его статная фигура, сильные руки с играющими бицепсами, два ряда плотных белых зубов во рту. Он всегда был вежлив, общителен. Заглянуть в его душу немного поглубже она побоялась, хотя говорят, что в здоровом теле здоровый дух. Раньше из отрывочных отзывов Лебора она составила свое мнение о Райском как о человеке мизерном, себялюбце, живущем лишь для себя, старающемся урвать от жизни как можно больше, взять все, что дается в руки, за самую минимальную цену. В ее глазах он был неисправимым грешником, с легкостью совершающим покаяние с тем, чтобы через минуту продолжать грешить с еще большим усердием. Теперь у нее другое мнение, теперь она уверена, что ошиблась, думая о нем так. Просто Райский получает без излишних хлопот, без заметных затрат энергии и волнений все то, что другому достается с большим трудом, можно сказать, по́том и кровью, ценой здоровья, иной раз даже жизни.

Когда она сравнивает Лебора с Райским, Лебор не выигрывает в этом сопоставлении. Лебора целиком поглотили научные проблемы, эта печь, которая у него никак не может разгореться, и он готов на все, лишь бы поскорее зажечь ее. «Два разных характера, — размышляет Полина Яковлевна, — но с таким, как Райский, легче».

«Нужно позвонить ему, — вдруг спохватилась она. — Надо его предупредить, чтобы сегодня не приходил». Сегодня как раз у них нет свидания, но он может и просто так прийти, вне «графика». Может купить билеты в театр на какой-нибудь нашумевший спектакль или на концерт, а то и на футбольный матч и сломя голову примчаться за ней. Такое уже бывало с ним. Он влетает, дает десять минут на сборы и забирает с собой.

Не совсем уверенно она принялась набирать нужные ей цифры телефонного номера. В трубке раздался мальчишеский голосок, еще совсем заспанный, можно было даже различить теплый зевок, вырвавшийся из детского ротика.

— Володя слушает.

Она никак не предполагала, что трубку возьмет ребенок. Заспанный, с зевком, этот детский голос обжег ей ухо. Если бы к телефону подошла женщина, это смутило бы ее, наверное, меньше. Она почувствовала себя так, словно ее поймали за руку с поличным. Простое совпадение имен — ее сына тоже зовут Володя — еще более привело Полину Яковлевну в замешательство. Нехорошо, когда взрослые втягивают ребенка в свою путаную игру, делают его невольным посредником их сомнительных затей.

— Папа дома? — спросила она в трубку.

— Папа? — переспросил мальчик. — Папы нет. Дома только дедушка.

— Да, да, а мне и нужен дедушка. Позови, Володечка, дедушку.

«Я совсем рехнулась, — подумала она, на секунду убрав трубку от уха, — стала звать отца, но ведь этот мальчик приходится Райскому внуком, он же сын его дочери».

Анатолий Данилович Райский был немало изумлен тем, что она позвонила ему домой, к тому же так рано. Обычно она звонит ему только на работу, в институт.

— Ну, рассказывай, дорогая, ты хочешь мне что-то сказать, — услышала она его голос. — Я сейчас как раз дома один, то есть я и еще внук, — поправился он. — Иди, Володя, на балкон и делай гимнастику, я тебе говорю — иди! — Полина Яковлевна слышала, как Райский отсылал ребенка.

— Сегодня приезжает Лев Борисович, — негромко сказала она и огляделась, точно в пустой квартире ее мог кто-то подслушать.

— Отлично, очень хорошо! — Райский воспринял эту новость как будто даже с восторгом. — Мне он сейчас позарез нужен. Ты не знаешь, с какой целью он приезжает, зачем?

— Что значит зачем? А я?

— Ну, конечно, ради тебя, это само собой разумеется, — засмеялся Анатолий Данилович, — но мне не терпится узнать, использовал ли он те предложения, что я ему дал в городке. Это были дельные, существенные предложения, и он должен быть мне благодарен за них. Теперь у меня будет к нему просьба.

— Какая? — не удержавшись, полюбопытствовала Полина Яковлевна.

— Это не для телефонного разговора. Откуда ты звонишь?

— Из дома.

— Отлично. Через полчаса буду у тебя. Умница, что позвонила. Я уже соскучился, дорогая, шутка сказать, три дня не виделись. Целую вечность.

— Как ни жаль, но эта вечность должна будет продлиться еще немного. Сейчас у меня свободной минутки нет, бегу на работу. Я только хотела дать тебе знать, чтобы ты не приезжал сегодня.

— Почему же? Мне нельзя его видеть? Ну ладно, ладно, дорогая, без твоего разрешения я не покажусь…

Его благодушно-игривый, невозмутимый тон немного успокоил ее. Вместе с тем она почувствовала досаду из-за того, что он так легко отмахнулся от новости, словно к нему не имеют никакого отношения ее переживания, сомнения, ее заботы. Первое, что пришло ему на ум, это то, что ему нужен Лебор, нужен для каких-то своих личных целей. Ему и дела нет, его не интересует, что сейчас у нее на душе, по-видимому, он не пытается даже вникнуть в ее положение, а ведь она уже не чужая для него.