Наше худшее Рождество - [60]

льшую часть денег няне. Но она так не поступила, потому что боялась упустить важные моменты жизни и взросления дочери. Зачем отдавать чужому человеку столь драгоценный подарок судьбы?

Элла покосилась на мать. Ситуация накалилась, каждую минуту можно ожидать взрыва. Элла чувствовала себя так, будто идет по тонкому льду, рискуя при следующем шаге провалиться в ледяную воду.

– В жизни важны не только деньги, мама. – Весьма сокращенная версия того, что ей хотелось сказать.

– Так говорят те, у кого их нет. Потом оказывается, что дело именно в них. – Гейл перевела дыхание. – Я кажусь тебе занудой, верно? Считаешь, что я не о том думаю. Что меня интересуют только работа и самоутверждение. Но пойми, любовь не поможет тебе овладеть навыками, необходимыми для выживания в этом мире. Она может исказить реальность и ослепить. Любовь заманивает в ловушку, чтобы лишить человека воли.

Какой смысл сейчас говорить, что любовь – единственное, что ей нужно в жизни? Никакого. Слова матери продиктованы болью, личной болью. Элла хотела узнать больше о прошлом матери, а не оттолкнуть ее, потому решила оставить мысли при себе.

– Тебе, конечно, было очень тяжело, когда папа умер. Ты была так молода. И поддержки ждать неоткуда. Страшно представить.

– Думаю, тебе и не удастся. Потому я и пыталась всегда защитить вас от этого.

От чего? От боли, которую принесла потеря? Или от перспективы остаться одной с детьми?

Мама быстро пошла к дому. Вероятно, ее привлекала возможность скорее оказаться в тепле. Элла старалась не отставать.

Как она была наивна, думая, что проведенное с мамой Рождество поможет все исправить. Они не семья, не близкие люди, не единое целое. Кажется, стоит признать себя побежденной. Оптимистический настрой разрушила суровая реальность.

– Мы рискуем здесь замерзнуть до смерти. – Гейл распахнула входную дверь и скинула ботинки. – Не знаю как ты, а я готова к завтраку.

Это все? Больше она ничего не скажет?

Элла считала себя человеком коммуникабельным, но не могла найти общий язык с собственной матерью. Во всяком случае, ее последние попытки, кажется, еще больше отдалили их друг от друга.

И как, скажите, наладить отношения с человеком, о котором вы ничего не знаете?

Гейл

Не совершила ли она серьезную ошибку, приехав в Шотландию?

Ее целью было познакомиться ближе с внучкой и наладить отношения с дочерями. Она очень хотела все исправить, но как? Похоже, чтобы сблизиться с Эллой, чего явно желали они обе, придется вспоминать и говорить о том, о чем совсем не хотелось ни вспоминать, ни говорить. Почему Элле так интересно узнать об отце, ушедшем из жизни еще до ее рождения?

Гейл тогда была на шестом месяце беременности, а Саманте исполнилось семь месяцев.

Она многие годы приучала себя не вспоминать о том времени. Сердце сдавливало от боли, печаль затуманивала разум, что мешало сосредоточиться на делах насущных: на выживании. Разговоры – бесполезная трата времени, а оно ценно, когда воспитываешь двоих детей одна.

Гейл никогда не любила сплетни и пустую болтовню, предпочитала много думать, изучая возникшую проблему или ситуацию, а затем решать ее или учиться с ней жить.

Этот метод не работал лишь тогда, когда звучали вопросы девочек об отце…

Может, решение приехать сюда действительно было ошибочным? Надо быть осторожной, иначе они опять поссорятся.

Зачем она только сказала, что бывала в Шотландии во время медового месяца? Неудивительно, что это привлекло внимание романтичной Эллы.

Гейл сама не ожидала, что будет так сложно. Перед поездкой она не сомневалась, что справится с чувствами, как всегда и со всем в жизни. Из любой ситуации выйдет победителем.

Сейчас же у нее трясутся руки, к горлу подкатывает тошнота только из-за того, что дочь интересуется ее медовым месяцем и собственным отцом. Внезапно рухнули защитные стены, возводимые много лет, и она будто вернулась в прошлое, проскочив в мгновение все прожитые годы.

Помнит ли она свой медовый месяц? Да, хорошо помнит. Она парила высоко, у самых звезд, и радовалась этому, ведь тогда она еще не знала, что с большой высоты лишь дольше падать, а время падения неминуемо наступает.

Ей пришлось заплатить высокую цену за наивность и беспричинный оптимизм.

Эти мысли вызвали слабость в теле. Гейл поспешила снять шарф, затем пальто и протянула их стоящей перед ней Кирсти. Бедняжка изо всех сил пыталась придать лицу выражение благодушия и дружелюбия, но все равно выглядела как человек, страдающий от зубной боли. Интересно, отчего она так несчастна? Гейл решила выяснить это и дала себе совет: найти силы и точку опоры, чтобы, разумеется, действовать. Однако промолчала, внезапно обнаружив, что не может и не хочет переключаться и думать о другом. К тому же сейчас она не уверена, что сможет сама собраться с силами, не говоря уже о том, чтобы помочь ближнему.

Гейл ощутила острое желание сесть и остаться в одиночестве, чтобы перезапустить систему, дающую уверенность в себе.

Однако она направилась в столовую, где несколькими часами ранее они с Таб ели тосты.

В камине пылал огонь, начищенные до блеска серебряные приборы сияли на фоне льняной скатерти болотного цвета. Картина вернула ее в первое утро их первого семейного путешествия. Рэй тогда проснулся раньше и ждал ее, сидя у огня с кофе и утренней газетой. Гейл показалось, что она увидела его лицо и улыбку, открывающую белоснежные зубы, морщинки в уголках глаз.