Наша бабушка Инесса Арманд. Драма революционерки - [7]

«Уникальный случай, когда иностранец, человек другой национальности, приехал в страну, дотоле не известную ему, приехал как режиссер и своей первой работой доказал свою любовь к этому народу. Уже более полувека назад, когда я начинал свою работу на Рижской киностудии, любой латыш называл фильм “Весенние заморозки” лучшим национальным фильмом. В только что изданной Латвийской академией наук фундаментальной работе “Латвия и латыши” я причислил Поля Арманда к латвийцам. Не по национальной принадлежности. Если кого-то интересует запись в паспорте Арманда, то там записано: француз, потому что он был французом по рождению. Но при этом он был православным, как и многие латыши. И это его тоже сближало с нами. Та же Вия Артмане происходила из православной латышской семьи, и ее крестили как Елизавету. Она уверяла, что Павла Арманда ей послал сам Господь Бог, потому что после его фильма “За лебединой стаей облаков” ее фотографию и анкету затребовали на “Мосфильме” и “Ленфильме”. И так она попала в обойму. И получила роль Сони в фильме В. Ежова “Родная кровь”, после которой стала любимой актрисой миллионов зрителей в СССР. Работая в Латвии, Павел Арманд заслужил всеобщее уважение не только как мастер художественного кино, но и как педагог, воспитавший таких известных впоследствии режиссеров, как Алоиз Бренч, снявший сериал “Долгая дорога в дюнах”.

Я причисляю Павла Арманда к латвийцам, считаю его своим братом по крови потому, что это имя золотыми буквами вписано в культуру Латвии».

Отец был прекрасно образован. Фундаментальные знания он получил в гимназии. Моя бабушка Рене обучила его музыке. Отец прекрасно играл на рояле Шопена, Бетховена, Листа. Сам сочинял музыку. Писал стихи. Писал прозу. Рисовал. Когда он обучался профессии кинорежиссера на Высших курсах в Москве (ВГИК еще не был создан), где преподавали такие мастера кино, как В. Пудовкин и Л. Кулешов, ему пригодились навыки рисования. Старая школа обязывала режиссера, работая над сценарием, рисовать каждый эпизод. Внешность героя, костюм, расположение на съемочной площадке. Стажироваться ему посчастливилось у Сергея Эйзенштейна на съемках «Броненосца “Потемкин”» в Одессе. До получения самостоятельных кинопостановок отец работал вторым режиссером у Григория Александрова, высоко ценившего его образованность и профессиональные способности.

В 1938 г. кинорежиссер Сергей Юткевич пригласил отца на должность сорежиссера на фильм «Человек с ружьем», который он ставил на «Ленфильме». Пошутил:

— Мне без тебя не обойтись, ты же Ленина видел!

Отец рассмеялся:

— Ничего себе, видел. Пару-тройку раз, и то в детстве.

— Как же так, — удивился Юткевич, — Ильич же с твоей теткой Инессой дружил.

— Сережа, ты не поверишь, но я и тетю Инессу-то видел всего раз десять в жизни.

— Как так?

— Я родился в 1902 г. Она в эти годы то была за границей, то по тюрьмам, то по ссылкам. Когда я был маленьким, мама ездила с нами, детьми, в Париж. Привозила туда своей сестре ее младших детей — Варю, Инку и Андрюшу. Его все называли Андрэ на французский манер. В Париже я видел и Ленина, и Крупскую, но мне тогда было 9 лет всего. Запомнил такой эпизод: мы с Андрюшкой играли, и тут пришли эти дядя с тетей. Соседи. Они жили в соседнем доме на улице Мари Роз. Владимир Ильич принялся нас с Андрэ обучать, как правильно драться. Сказал, что Андрэ будет большевиком, а я меньшевиком. И что большевик должен победить, а меньшевик — сдаться. Мама, тетя Инесса и Надежда Константиновна очень смеялись.

— И ты сдался?

— Сдался. Потому что Андрэ был младше меня на год и слабее.

— А потом, после революции, ты что, не виделся с Инессой и Лениным?

— С Инессой виделся. Она в то время забегала с Варей и Андрюшей к нам на Воздвиженку. Но только в 1918 г. я на войну ушел. На стороне красных. А когда вернулся, тети Инессы уже не было в живых.

Для фильма «Человек с ружьем» Юткевич попросил отца написать песню. Друг режиссера молодой актер Марк Бернес мечтал получить хоть какую-нибудь, хоть самую маленькую, роль в фильме. Но ничего подходящего для его амплуа не было. Отец подумал и придумал: почему бы не ввести в сценарий молодого матроса? Скажем, чтобы он был братом горничной Кати? Для этого воображаемого матроса — в фильме он получил имя Кости Жигулева—отец написал песню. И слова и музыку. Эту песню иногда поют даже сейчас.

Тучи над городом встали. В воздухе пахнет грозой. За далекой за Нарвской заставой Парень идет молодой.

Когда отец показал песню Бернесу, актер был в восторге. Быстро выучил слова, и они вдвоем пошли к Юткевичу. Прослушав песню, Юткевич отправил их к Дмитрию Шостаковичу, который в то время работал над увертюрой к фильму. Шостакович оценил и музыку, и слова. Переработал увертюру, сделав отцовскую мелодию главной темой. Одновременно Юткевич вместе с драматургом Николаем Погодиным, по пьесе которого «Кремлевские куранты» ставился фильм, переработали сценарий и ввели в него роль Кости Жигулева. С тех пор Марк Бернес во всех выступлениях называл Павла Арманда своим крестным отцом в кино. Отец объяснял свой успех тем, что он сам воевал на Гражданке и ему близки те чувства, которые выражает в песне его сверстник, революционный матрос с Нарвской заставы.