Наш Современник, 2002 № 11 - [2]

Генерал присматривался к маршалу, а тот чем дальше, тем больше проникался доверием к Рослому, корпус которого хорошо показал себя в стремительной Висло-Одерской операции, при форсировании Одера и удержании плацдарма на нем и, наконец, в Берлинской операции. Через много лет маршал отметит в своих мемуарах, что уже в самом начале штурма Берлина наибольшего успеха “добился 9-й стрелковый корпус под командованием Героя Советского Союза генерал-майора И. П. Рослого. Воины этого корпуса решительным штурмом овладели Карлсхорстом, частью Копеника и, выйдя к Шпрее, с ходу форсировали ее”. Не забыл маршал Жуков комкора Рослого и в дни подготовки к Параду Победы в Москве, назначив его командиром сводного полка 1-го Белорусского фронта.

Таков, в кратчайшем изложении, незаурядный, но и, как по праву принято говорить, типичный боевой путь нашего соотечественника, выходца из простой крестьянской семьи. Нужно ли добавлять, что именно из таких судеб соткана материя войны в ее, по преимуществу, будничном, а не парадном облачении. Но еще несколько слов перед тем, как о сражении под Владикавказом в ноябре 42-го расскажет он сам.

Есть такое понятие, бытующее в военной среде: “перехват инициа­тивы” — достижение решительного перелома в вооруженной борьбе. Но нет ничего более таинственного, сокровенного в перипетиях войны, чем сроки и признаки этого самого “перехвата”. Его приметы могут интуи­тивно почувствовать, верно уловить не обязательно военачальники самого высокого ранга.

В нашем случае произошло нечто подобное. Командир корпуса, казалось бы, целиком поглощенный поставленной перед ним задачей держать оборону Владикавказа, замечает в динамике сражения нечто иное, куда более важное и существенное, чем одна только оборона. Перед ним разворачивается вся панорама происходящего. Он видит, что враг зарвался, ломится вперед через узкий коридор, пробитый в нашей обороне. Комкора не покидает мысль, что долгожданный “перехват” назрел, что быстрый и решительный контрудар способен не только не допустить врага во Владикавказ, но и захлопнуть перед ним дверь назад, на запад.

Идея Рослого, как увидим из его рассказа, была тут же поддержана вышестоящим командованием и вылилась в строгий приказ: 11-й гвар­дейский корпус в кратчайшие сроки усилили артиллерией, танками. Рядом с ним появились новые соединения и части. Их приберегали для другой цели, для удара по фашистам в районе Моздока, но неожиданно обозначилась новая, куда более многообещающая цель. Ею грешно было пренебречь.

Тот мешок, в который загнали себя ударные гитлеровские силы, назовут впоследствии “мешком Рослого”, а немецкие историки будут поносить генерала Клейста, слывшего в вермахте мастером танковых прорывов, за его безрассудство, проявленное под Владикавказом.

Роли, как видим, переменились. Сражение под Владикавказом означало, по большому счету, крушение всех планов Гитлера по завоеванию Кавказа и его нефтяных богатств.

Послушаем же рассказ о нескольких боевых днях осени 42-го из уст непосредственного и далеко не рядового участника событий, предваривших Сталинградскую победу.

 

Генерал-майор в отставке

М. ЛОЩИЦ

 

 

 

Недолгой была передышка 11-го гвардейского стрелкового корпуса после ожесточенных оборонительных боев в районе Моздока и Вознесенской. Напомню, гвардейцы в начале сентября нанесли здесь значительный урон врагу, разгромив его рвавшуюся в глубь Кавказа 3-ю танковую дивизию и основательно потрепав 370-ю пехотную дивизию. За стойкость и героизм, проявленные в тех боях, Военный  совет Северной группы войск Закавказ­ского фронта объявил благодарность всему личному составу корпуса и приданных ему частей.

Люди готовились к решению новых, уже наступательных задач, но все изменил поднявший меня среди ночи внезапный звонок командующего Северной группой войск генерала И. И. Масленникова. Корпусу предпи­сывалось немедленно, 27 октября, совершить 60-километровый марш и к утру следующего дня занять оборону на ближайших подступах к городу Орджони­кидзе.

Что же привело нас едва ли не под самые стены старинного Владикавказа?

Потерпев неудачу в районе Моздока, Вознесенской, а позже и под Эльхотово, противник решил попытать счастья на другом направлении. Для этого он избрал район Нальчика и нанес удар по 37-й армии. Слабые силы этой армии, занимавшие оборону на фронте 120 километров без танков и без резервов, не смогли устоять перед напором крупных танковых масс. Из района Нальчика фашисты двинули свои танковые колонны на восток, в общем направлении на Орджоникидзе. Их расчет сводился к следующему: захватив город, выйти на тылы 9-й армии и, разделавшись с ней, наступать на Грозный, Махачкалу и далее на Баку. Часть своих сил немцы думали направить через Крестовый перевал на Тбилиси.

Планы врага оставались, как видим, по-прежнему дерзкими, и на Владикавказ он бросил свои главные силы. Стал перемещаться сюда и весь спектр противоборства на Кавказе. Оттого и наш корпус, и не один он, оказался здесь и спешно обустраивался на новом рубеже. Дальнейшее хронологически выглядело так.