Наш человек в Киеве - [42]

Первая фигура, коренастый крепыш с боксерскими ушами, подошел ко мне в упор:

— Ты глухой, что ли? Отвечай!

Он без замаха попробовал снести меня боковым ударом, но я это его ждал, поэтому уклонился и тут же отступил назад, в темноту окружающих меня кустов.

— Иди сюда, поговорим, — крикнул мне крепыш с освещенной дорожки.

Я переложил камеру в правую руку и предложил ему самому идти ко мне в темноту.

— Ты дурак, что ли? Мы из «С14», не слыхал про таких? — ответил он с недоумением или с иронией.

Про таких я, разумеется, слыхал — это были тонтон-макуты Киева, отряды проправительственных боевиков, держащие в страхе мирное население и даже полицейских. Они открыто избивали несогласных, давали после каждого резонансного случая интервью местным СМИ, но их ни разу не привлекли к ответственности за насилие. Предполагалось, что они также виновны в убийствах многих украинских оппозиционеров, но ни следствия, ни судов, разумеется, не было. Ничего не писали про них и в европейской прессе — видимо, чтобы лишний раз не путать своего читателя, который привык слышать про Украину только позитив, и от подобных новостей мог бы сильно расстроиться.

Пока мы стояли, набычившись, друг против друга, подъехала пожарная машина, празднично сияя спецсигналами. Дорогу ей неожиданно перегородила группа штурмовиков в камуфляже неожиданно, а мой противник гаркнул в кабину:

— Здесь никто ничего не будет тушить, сказано уже было десять раз. Уезжай!

Я воспользовался заминкой и сделал несколько шагов назад, дальше в темноту. Потом осторожно пошел сквозь какие-то кусты в сторону от посольского здания. Слышны были голоса:

— А куда этот делся?

— Я не видел.

— А кто должен видеть? Давайте, ищите его. Грохнуть мразь!

Я зашагал энергичнее, нырнул в ближайший переулок, потом нашел в нем подворотню и замер там в самой тени, за решеткой ворот.

Через несколько минут мимо меня, озираясь, пробежало несколько фигур в камуфляже. Первым желанием было броситься в сторону от них, но я знал, что так делать нельзя. И действительно, следом за первой группой преследования прошла вторая, так же внимательно изучая окрестности и вслушиваясь в любой подозрительный шорох.

Где-то в стороне грохнула крышка мусорного бачка, и вторая группа побежала на звук. Тогда я вышел из своей подворотни и быстрым шагом добрался до следующего переулка. Там я снова замер, уже в тени детской площадки, прислушиваясь.

Я вздрогнул, когда внезапно совсем рядом увидел тлеющий огонек сигареты и услышал насмешливый, но тихий вопрос:

— И от кого мы здесь прячемся?

В плотной тени все той же детской горки я разглядел двоих полицейских, в форме и при оружии. Они сидели на скамейке и курили.

— Да так, вот гуляю, — ответил я им негромко.

— А документы у тебя есть, гуляка?

Я вытащил из-за пазухи слегка поистрепавшееся уже удостоверение болгарского радио, протянул ближайшему полицаю.

— Это не документ, конечно, но ладно, — ответил он мне. — Так от кого ты тут прятался?

— От тех, от кого и вы, — ответил я, пораженный внезапной догадкой. — От бандерлогов из «С14».

Полицаи помолчали, затягиваясь сигаретками. Потом один из них сказал:

— Да мы не прячемся. Пойдем уже туда, Микола?

— А что там, закончилось уже все? — проигнорировав напарника, спросил меня Микола.

— Да черт их разберет, — ответил я, присаживаясь к полицаям на скамейку. — Машины еще горят, а эти к ним пожарных не пускают.

— Не пускают, ага, — согласился Микола.

— Я начал снимать, а они пообещали меня грохнуть, — продолжил я, ища поддержки.

— Ну, эти, если пообещали, значит грохнут, — успокоил меня первый полицай.

Я помолчал с минуту, переваривая этот ответ, потом все-таки продолжил осторожную дискуссию:

— У нас в Болгарии за такое в тюрьму сажают.

— А у нас в Украине такие ментов убивают вместе с семьями, и ничего, — неожиданно зло рявкнул Микола и его напарник испуганно зашептал:

— Да тише ты, Микола.

Тот послушно затих, докуривая сигарету.

Мы посидели молча еще несколько минут, и я начал замерзать.

— Я пойду, пожалуй, отсюда. В центр — это туда? — показал я рукой.

— Туда. Хочешь, подвезем тебя, — предложил вдруг Микола, прислушиваясь к ночным воплям неподалеку.

— У вас тут машина? — удивился я, вглядевшись в темноту двора. Действительно, в дворовом проезде стоял новенький блестящий полицейский Toyota Prius с погашенными огнями.

Сработала рация, и строгий металлический голос произнес оттуда:

— Двадцать первый, сообщите, где находитесь.

— Я двадцать первый, нахожусь возле посольства, жду указаний, — нагло соврал Микола в рацию.

— Как обстановка там? — бодро поинтересовался неведомый мне командир.

— Обстановку контролируем, — так же бодро ответил полицай.

— Хорошо, ждите, через полчасика с прокуратурой явимся, на осмотр места происшествия. Чтоб все было в порядке, как поняли?

— Принято, ждем.

— Не получится тебя подкинуть, давай уже сам, нам ехать надо, — сообщил мне Микола с явной печалью в голосе.

Мы пожали друг другу руки, и я пошел со двора, по-прежнему внимательно оглядывая окрестности.

В коридоре хостела меня встретила испуганная Алена. Из приоткрытой двери ее комнаты доносились крики и вой сирен из телевизора — судя по всему, шла ночная программа новостей.