Босс покинул дом и устремился к автомобилю, укрытого тенью дуба. По бокам, совершенно потерянные, волочились великаны. Дул ветер, по крыше авто монотонно барабанили сорвавшиеся жёлуди.
— Кто поставил сюда машину? — спросил Босс.
Великаны стояли как вкопанные, на лицах полное отсутствие интеллекта. Босс в сердцах махнул рукой.
— Поехали! — крикнул он.
— Куда? — хором спросили они.
— В контору…
Почти всегда Босс, входя в кабинет своего босса, находился в шоковом состоянии. Потому что его босс, постоянно получая нагоняй (за медлительность) от вышестоящего босса, висел, так сказать, на волоске. Вдобавок, босс нашего Босса был существом двуличным, любую неудачу, а их за последнее время случилось предостаточно, он щедро списывал на других. Войдя в кабинет, Босс понял, что хозяин кабинета не в духе; его выдала пунцовая физиономия (верный признак неискренности). Поэтому, чтобы отчитаться, он тут же открыл кейс. Из него вылетела пчела: жжжжжжж.
— Что это?!
— Я сейчас… — всполошился Босс.
Он схватил со стола газету и, скрутив из неё дубинку, метнулся вдогонку. Но это была домашняя пчёла, стеклянное окно её мало привлекало. Она удалилась ввысь.
— Мне очень жаль, Майкл, но наша компания вынуждена с тобой расстаться.
— Что, из–за пчелы?!
— Ты уволен, Майкл…
В комнату вошли великаны.
— Нет, это невозможно, я не могу потерять работу! Мой дом, мне осталось чуть–чуть, расплатиться по ипотеке. Дайте мне заработать!! Сволочи!
Великаны стальной хваткой, словно тиски сдавили маленькое тело Босса.
— Пустите меня, скоты!! А–а–а!!
…За окном кричал газетчик, разнося главную новость дня, что какая–то кассирша из супермаркета в лотерею выиграла миллион. Так же сообщалось, что миллионы трудолюбивых, но уволенных граждан изгнаны по суду из купленных по ипотеке домов. Информацию о лишенцах обычно печатали мелким шрифтом, да и то в конце, разбираться в котором всегда проблема.
Босс (уже бывший) закрыл окно и перевернул песочные часы. Песок быстро скользил вниз — на ладонь, перетекая сквозь пальцы в пустоту. Время Босса закончилось. В его доме теперь будет жить кто–то другой. Он ещё раз прошёлся по комнатам и этажам.
— Я спокоен, — сказал он самому себе и машинально разлил серную кислоту на паркет. — Я удивительно спокоен.
С исключительным спокойствием он вылил на обои машинное масло, приготовленное заранее, затем испортил унитаз; в белоснежной ванной, оставил плавать одинокие круги мазута. С особым цинизмом изуродовал входную дверь.
— Я спокоен, — сказал он самому себе и вышел из дома.
20.03.09
