В пятничный вечер, перед началом уикенда, время тянется (особенно последние часы) медленно, возможно из-за того, что все мечтают отдохнуть после трудового дня, но ненужная спешка в делах всем только мешает. Даже те, кто в течение недели пальцем не шевельнули, в уикенд (и не только) нацелены лучше других, убить время. Каждый, в конце концов, входит в свой созданный им мир: благодаря тому что, случайно попал в струю звездопада, или вопреки тому что, должен был безвозвратно засохнуть, наоборот богато расцвёл. Самое главное и тем и другим не путаться друг другу под ногами: как говориться, клерки налево, нувориши с обслугой направо. И как можно дальше друг от друга жить, чтобы не раздражаться. Жить, соблюдая между собой параллельность.
На пределе, извергая последние порции холода, шипел кондиционер.
Джефф, назовём его так, хотя по специфике работы у него было множество имён, сидел в конторе известного банка, будто в змеином террариуме, и с видом заинтересованного лица изучал цифры закрытых счетов. На кончиках его губ застыла циничная, чуть уловимая улыбка.
Лучи пурпурного заката давно поглотили толщину межофисных звукоизолирующих стекол, и было видно, как волны красного моря уносят прочь последних служащих.
Одно из стёкол открылось и в помещение, где сидел Джефф, вошёл крупный мулат.
— Джо, ты еще здесь? — спросил он, истекая красными каплями.
— Евгений…
— Что ты сказал? — пряча кровавый платок, уточнил мулат.
— Я сказал: пошёл к чёрту!
— М-м-м, управляющий… — мулат немного опешил, — просил передать: ты стал медленно работать…
— Пусть прибавит денег, — вызывающе бросил Джефф. — Так и передай…
Мулат неуклюже повернулся, будто кожистая (самая большая) черепаха, пытаясь на ощупь открыть стеклянную дверь, которая оказалась блокирована.
— Поплавай немного, — бросил Джефф, исчезая вкрасном коридоре.
Джефф шёл по улице быстрым шагом, почти бежал, встречные прохожие смотрели на него с любопытством. Казалось, что все узнают в нём банковского клерка. Даже ребёнок в коляске показал на него пальцем. Чтобы затеряться он перешёл на улицу с односторонним движением.
«Пусть смотрят в спину», — думал Джефф.
Параллельно с ним ехал представительский лимузин, который тоже привлекал внимание зевак. Джефф приблизился к лимузину и, открыв заднюю дверь, на глазах у удивлённой публики, прыгнул в салон.
— Добрый вечер, господин Джордж! — воскликнул водитель.
— Привет, — обронил Джефф. — Ты видел их лица?
— Да, господин…
Тонированная перегородка плавно поделила салон. Джефф видел, как всплывает улыбка человека, при предъявлении которой любой фейсконтроль гарантировал пропуск в обеспеченный мир. С противоположной стороны, где отпечатался бритый затылок водителя, все пути были давно заказаны. Впрочем, Джеффу хотелось на это плевать.
Лимузин остановился напротив казино. В открытую водителем дверь, вышел совсем другой человек: солидный, одетый с иголочки. Джефф бросил колкий взгляд на водителя, тот сразу отвернулся, на стоящего у дверей швейцара, тот в ответ поклонился.
— Привет, Франк, — бросил Джефф.
— Добрый вечер, господин Джордж, — повторно кланяясь, ответил швейцар.
— Сегодня у нас пятница, а это значит, я… — принимая картинную позу, Джефф задумался, — я должен раскошелиться, чтобы попасть внутрь.
— Да это так, — подыграл швейцар.
— Итак, по пятницам, — продолжал Джефф, — ты клянчишь евро?
— Нет, господин.
— Тогда доллары?
— Тридцать лет я здесь служу механической пружиной. Открыл, закрыл. Туда-сюда, — швейцар фальшиво улыбнулся. — Я весь в отца, а он всегда предпочитал швейцарские франки.
— Это очень патриотично, Франк, — Джефф похлопал швейцара по плечу, — Но сегодня ты играешь так себе, на троечку. Поэтому я тебе ничего не дам.
Швейцара прошибла слеза; так обычно плачет ребёнок, у которого отняли игрушку, естественно, с жалобным всхлипом. Капля за каплей, швейцар вошёл во вкус белого клоуна, у которого слёзы бьют ручьём.
— Стоп, стоп, стоп. Теперь верю, — отходя от мокрого места, ухмыльнулся Джефф. — Вот держи свои любимые франки.
Войдя в казино, Джефф в замешательстве остановился. Куда идти? По лестнице вниз, где подпольно торговали кокаином, из-за чего ставки были прилично завышены, или же устремиться наверх, где для улучшения обслуживания прослушивался каждый столик. Сегодня Джеффу было что сказать; наверху его уже ждали.
— Внимание! — кричал крупье. — Ставок больше нет!
— Есть! — возражал Джефф. — Ставлю на ноль.
— Последняя ставка! — успокаивал крупье и мимоходом добавлял: — Добрый вечер, господин Джордж.
— Евгений, ну, сколько можно ждать, — кто-то схватил Джеффа за руку. — Договорились ведь ровно в шесть.
— Щас Макс, щас. Разочек сыграю, для поднятия духа, — отстранялся Джефф. — А ты пока выпей за мой счёт.
— Я уже пил, — у Макса блестели глаза.
— Но тогда съешь что-нибудь, — видя, что на них обращают внимания, любезно предложил Джефф.
— Я уже ел, там… бифштекс из мраморного мяса, белый трюфель, ещё что-то…
— Отлично, — похвалил Джефф, — иди, закажи мне тоже бифштекс из мраморного мяса…
Три раза Джефф ставил на ноль и три раза проигрывал. Чем больше он спускал денег, тем меньше оставалось в нём азарта, и появлялась лёгкость. Кошелёк мельчал, Джефф чувствовал себя легкоатлетом.
