Насчет папайи - [41]

— Не могли бы вы выразиться яснее?

— Не думаю, что стоит выражаться яснее по телефону, а вы как считаете?

— О, да, конечно.

— Так вот, как насчет того, чтобы встретиться сегодня в девять, мистер Далби? Я приду через парадное, хорошо?

Даффи надеялся, что он скажет, нет-нет, не через парадное, и подскажет ему альтернативу, но его самоуверенный, почти нахальный тон явно подействовал на Далби слишком хорошо.

— Конечно, конечно, мистер Маркус, в девять часов, я буду вас ждать.

Что ж, по крайней мере, здесь все прошло гладко. Даффи расценил успех как вознаграждение за ущерб, причиненный его уху, и вознаграждение крайне недостаточное. Оставалось надеяться, что это был лишь аванс. Если только ему удастся поговорить с Далби по душам, если Уиллет скажет то, что он хотел от него услышать, если миссис Бозли не передумает и не вышвырнет его за дверь сегодня же, если ему достанет аккуратности, сообразительности, проницательности, и большущей удачи, то план А обязательно сработает. Если же нет, ему придется вернуться к плану Б, который предполагал некорректное поведение, наплевательское отношение к некоторым предусмотренным законом формальностям и мог сработать лишь при уж очень большой удаче.

По дороге на работу — а ехал он сегодня медленно, рассудив, что не стоит превышать сорока пяти, и его то и дело со свистом обгоняли стремящиеся в аэропорт пассажирские автобусы — он перебирал воображаемые четки. Бусин было шесть: срезные цветы, палочки благовоний, консервированные личи, фисташки, свежие мидии и «разное». У этого Далби есть, наверное, где-нибудь и ресторан. Даффи разглядывал их, вертел и так и сяк и снова и снова перебирал — то в одном направлении, то в другом. Это наверняка окажется «разное». Его боевой настрой при этой мысли несколько подувял. Впрочем, Уиллет, возможно, думает по-другому.

Вспоминая предыдущий вечер, Даффи только руками разводил: ну как он мог сказать, что в каждом мужчине есть частичка гомосексуалиста. А тем более Глисону — Глисону, у которого изнутри весь шкафчик обляпан голыми девицами. Да уж, ему следовало держать язык за зубами. Подобные слова можно было сказать какому-нибудь нахалу на дружеской вечеринке, и то если он уже вдрызг набрался и вообще передвигается на костылях, — и уж ни в коем случае не брутальному громиле, который держит тебя за жабры — или, по крайней мере, за ухо. Ты кретин, Даффи, форменный кретин.

Но в то же самое время, хоть он и ни на минуту не забывал, что ему чуть не оторвали полголовы, в этой самой голове вертелась одна простая мысль: «Пошло! Пошло!» Та злоба Глисона, с которой он в последний раз дернул его за ухо, возможно, происходила от одной только гомофобии, но то, что было до этого, и то, что было потом, ясно показывало, что этим дело не ограничивалось. То, что его вообще взяли за ухо, доказывало, что дело здесь не только в том, кто он такой и где он познакомился с Хендриком. Это доказывает, что они психовали, они были на взводе и не остановились бы перед тем, чтобы пустить в расход весь штат «Грузоперевозок», если бы только это помогло им получить то, что нужно, — и притом боялись, что если они это сделают, то их тайные дела неминуемо будут раскрыты. И именно поэтому — хотя Даффи, конечно, очень искусно замутил им мозги полуправдой — они так хотели ему верить. Они отчаянно хотели верить, что он — всего-навсего тот, за кого себя выдал.

И эта их взвинченность, это желание поскорее дать ему пинка под зад, придавали Даффи уверенность, что что-то должно произойти, и очень скоро, что товар уже в пути. Поэтому они так взбеленились, когда произошла новая кража, и поэтому они мечтали, чтобы Даффи повесил эту кражу на Кейси еще до конца недели. У них не было против Кейси никаких доказательств, не могло быть у них и доказательств того, что Даффи вообще способен кого-то уличить, но их тревога заставила их верить и в первое, и во второе. Поэтому Даффи не был удивлен, что миссис Бозли повела себя точь-в-точь, как было условлено. Он только начал переодеваться, когда к нему подошел Тан.

— Миссус Боси хочет тебя видеть скоро-скоро.

— Спасибо, Тан, я подумаю.

— Нет, она говорить скоро-скоро.

— Ладно, ладно, Тан, иду, — он лениво потянулся, — ну и баба, настоящий геморрой, ей-богу.

— Ты порезался?

— Да, порезался. Чуть уха не лишился. Ладно, чепуха.

По лицу Тана было ясно, что он до крайности удивлен новым Даффи, который сегодня опоздал на работу. Новый Даффи вразвалочку направился к начальскому кабинету, толкнул ногой дверь и остановился в проеме. И он, и миссис Бозли говорили очень громко — так, чтобы их было всем слышно.

— Вызывали?

— Да. Садитесь, Даффи.

— Мне и здесь хорошо.

— Вы опоздали.

— Ну и что?

— Как это «ну и что», Даффи? Я требую объяснений. Другим пришлось трудиться за вас, пока вы не соизволили появиться.

— Это что-то новенькое. Обычно я тут день-деньской за всех вкалываю. Пускай теперь они потрудятся.

— Если вы недовольны своей работой, вам лучше поискать другую. Не могу сказать, что по вас здесь будут особенно скучать.

Они перешли на крик; краем глаза Даффи видел, как удивленно смотрят на них Кейси и один из водителей.