Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917) - [9]
При всем этом нельзя, разумеется, утверждать, что личности российских адмиралов и морских офицеров периода Первой мировой войны остаются вне поля зрения отечественных исследователей, о чем свидетельствуют публикации в сборниках биографических очерков[139], материалах научных конференций и чтений[140], сборниках статей[141] и периодической печати[142]. Однако, несмотря на несомненное повышение интереса к этой тематике в последние годы и устранение довлеющих идеологических догм, российская военно-историческая наука далека от исчерпывающего решения задачи выявления вклада должностных лиц в развитие теории и практики военно-морского искусства в 1914–1917 гг. В сравнении с обширной и многогранной литературой об отечественных флотских деятелях других войн первой половины XX века, биографический сегмент «морской» историографии Первой мировой войны по сей день выглядит малоубедительным.
В отдельный раздел целесообразно свести сведены результаты исторических изысканий представителей русской военно-морской эмиграции. Оказавшиеся в изгнании моряки выпускали в свет научные работы монографического характера; многочисленные статьи о деятельности отечественного флота в годы Первой мировой войны публиковались в периодических изданиях — как специальных «морских» (бизертинский «Морской сборник», пражские «Морской журнал» и «Зарубежный морской сборник», издаваемый в Сан-Франциско «Вахтенный журнал», нью-йоркские бюллетени «Общества бывших морских офицеров в Америке» и др.), так и военных («Военная быль», «Часовой», «Армия и Флот» и др.)[143]. Бывшие адмиралы и флотские офицеры внесли весьма существенный вклад в изучение опыта Великой войны, однако создать самостоятельную военно-историческую школу им, по нашему мнению, не удалось. Причины этого, на наш взгляд, заключались в том, что исторические исследования в эмигрантской среде велись разрозненно, фрагментарно и, главное, без опоры на полноценную источниковую базу. Как писал в 1927 г. А. И. Русин, «все приходится набрасывать без документов, по памяти, что, конечно, очень трудно»[144].
В первой половине 1920-х гг. Н. А. Монастыревым была предпринята попытка составления сводного описания боевых действий на Балтийском и Черном морях, однако эту работу, выполняемую на весьма ограниченной документальной базе, завершить не удалось[145]. В ряду военно-исторических работ, увидевших свет в эмиграции, представляют безусловную научную ценность книги и статьи А. Д. Бубнова[146], П. А. Варнека[147], Г. фон Гельмерсена[148], А. А. Геринга[149], М. В. Казимирова[150], К. Люби[151], Я. И. Подгорного[152], М. И. Смирнова[153], Н. П. Солодкова[154], Г. Н. Таубе[155], С. К. Терещенко[156], В. В. Трубецкого[157] и др.
Среди современных исследований представителей русского морского зарубежья обращает на себя внимание книга отставного офицера австралийского флота Г. М. Некрасова, посвященная боевой деятельности Черноморского флота в годы Первой мировой войны[158]. Не вводя в оборот новых сведений и не высказывая неординарных суждений обобщающего характера, автор, тем не менее, смог в полной мере обобщить материалы, ранее опубликованные в эмигрантской литературе и периодике.
В отличие от советских историков, представители военно-морской эмиграции в своих работах обыкновенно не демонстрировали стремления к чрезмерно критическому анализу боевого прошлого Российского Императорского флота. Такой подход, естественно, распространялся и на период Первой мировой войны, в которой принимало непосредственное участие подавляющее большинство оказавшихся за рубежом адмиралов и флотских офицеров. Тем не менее, признание того, что Российский флот «с честью выдержал экзамен Великой войны»[159], вовсе не исключало появления в эмигрантской литературе и периодике аргументированных суждений о недостатках в подготовке и применении флота в 1914–1917 гг. Правда, ответственность за эти просчеты бывшие морские офицеры возлагали, как правило, на высшее государственное руководство и верховное командование, не сумевшее должным образом управлять подчиненными ему морскими силами.
Особого внимания заслуживают исследования жизнедеятельности адмиралов и офицеров Первой мировой войны, имена которых в советской историографии либо замалчивались, либо подавались исключительно в негативном свете по идеологическим мотивам[160]. Несмотря на то, что эти сочинения носят в большинстве своем чрезмерно политизированный характер, они представляют несомненный научный интерес, так как содержат малоизвестные подробности деятельности исторических персонажей, проливают свет на мотивы некоторых управленческих решений.
