Наркомент - [4]

– Золото – оно и есть золото, – глубокомысленно изрек второй.

Ну вот. Неведомый мне Геворкян, сосватанный Москвой, рисковал остаться с носом. Я забрал принесенные Серегой каталоги и отправил его за новыми, выдумав название несуществующей фирмы, чтобы копался подольше. Выдержал драматическую паузу и соврал совсем уже напропалую:

– Золотистая «Текна» стоит дороже.

– Ясный перец, – понимающе кивнул Валера. – Сколько?

– Тысяча шестьсот пятьдесят, – обнаглел я почти до предела, но кое-какой запасец нахальства еще остался, поэтому я обескураженно развел руками и соболезнующе вздохнул: – Только этот шкаф уже продан. За ним вот-вот должны приехать.

Валера не согласился с предложенной версией:

– Если шкаф стоит здесь, то ни хрена он не продан. Я плачу штуку семьсот и забираю. Станет клиент возникать – ссылайся на меня, я отвечу.

Колебался я недолго. От неведомого Геворкяна, если таковой и обнаружится, мне радости мало: он, памятуя утвержденную Москвой цену, заплатит тютелька в тютельку. Вот пусть и берет белую «Текну». Чернякову, по большому счету, все равно, чьи деньги я ему вручу в конце отчетного периода.

– Ну? – поторопил меня Валера. – Грузовик вызывать?

Из бездонного кармана его желтого пальто вынырнул мобильный телефон с выжидательно торчащей антеннкой. Я завидовал Валериному напору и решительности, с которой он настаивал на своем. Одного я не понимал: какой же он бизнесмен, если совершенно не умеет торговаться? Оказалось, тут я ошибался. Дождавшись моего утвердительного кивка, Валера безапелляционно заявил:

– Только этого рака я забираю бесплатно. В качестве презента от фирмы.

– Это лобстер, – вежливо уточнил я.

– А мне похрен, – признался Валера. – Для меня главное, чтобы вещь нравилась.

Интересно, каким своим новым приобретением он был доволен больше: дорогущим холодильником или грошовой игрушкой?

4

Я сразу опознал Геворкяна в приземистом чернявом посетителе с аккуратной бородкой и томными глазами навыкате. Он нарисовался перед самым закрытием, когда Серега был отпущен к жене с малюткой дочуркой, а я после трудов праведных баловался кофейком и докуривал вторую пачку сигарет.

Геворкяном он был с ног до головы, и даже белое легкое кашне под кремовой дубленкой говорило об этом. Надменный и важный, как полномочный посол иностранного государства, вошел он в зал, сопровождаемый стайкой юрких молодых людей, походивших в своих черных плащах и куртках на оживленных ворон.

– Гыр-гыр-гыр, – переговаривались они на своем языке, еще больше усиливая сходство с вороньей стаей.

– Ты Игорь, да? – спросил Геворкян с едва уловимым южным акцентом.

Отпираться я не стал. Но на всякий случай пожелал знать, чем обязан.

– Я Геворкян. – Он сказал это с таким превосходством в голосе, словно произнес не фамилию, а дворянский титул.

– Очень приятно. – Только теперь, допив кофе, я соизволил встать и сделать шаг навстречу посетителю. Небольшой такой шажок, единственный. Дело было в плохо скрываемом презрении, которое проявляли эти ребята ко мне, представителю великого русского народа. Это неправильно, когда гость ведет себя как полноправный хозяин. И уж совсем обидно, когда настоящих хозяев вообще за людей не считают.

– Тебе из Москвы звонили, слушай? – Волоокий Геворкян смотрел на меня так, словно не я был на полторы головы выше, а он.

– Звонили, – легко согласился я.

– Я принес деньги. Хочу забрать холодильник.

– Вы поздновато пришли, – посочувствовал я, коря себя за то, что профессиональный этикет не позволяет мне тоже перейти на «ты». – Я уже отпустил помощника. Грузить «Текну» некому.

– Мальчики погрузят, – пообещал Геворкян.

Четверо мальчиков, которые в своей жизни вряд ли поднимали что-нибудь более тяжелое, чем запасные колеса от своих автомобилей, согласно загомонили. А я тем временем обдумывал, как бы половчее сбагрить Геворкяну белую «Текну». Нетрудно было догадаться, что он любит все блестящее не меньше, чем воронье или «новый русский» Валера.

– И? – этим возгласом Геворкян высказал свое нетерпение. – Так где мой холодильник?

– Вот он, – я указал на оставшуюся «Текну». – Платите и забирайте. Товар даже не распакован, так что с транспортировкой не будет никаких проблем.

– Конечно, не распакован! – Геворкян засмеялся.

Я тоже вежливо улыбнулся, хотя не понимал причины его внезапного веселья, довольно обидного, между прочим, потому что, прыская, Геворкян глядел на меня как на дурачка. На Иванушку-дурачка.

Чтобы подчеркнуть свое равнодушие к происходящему, я демонстративно посмотрел на часы, но он не обратил на мой жест внимания, он переключился на шкаф «Текна», затянутый прозрачной пленкой и обмотанный скотчем туго, как мумия.

– Э, почему белый, слушай? – Южный темперамент Геворкяна наконец прорвался сквозь невозмутимую маску. – Речь шла о золотистом!

– Нет. – Я уверенно покачал головой. – Черняков сказал, чтобы я отдал вам именно белый.

– Он лично тебе сказал?

– Лично мне.

– Сам Черняков?

– Сам Черняков.

– Тогда ладно, – смирился Геворкян.

Насколько я понял, авторитет коммерческого директора фирмы «Айс» был для него непререкаемым. Если Черняков рекомендовал белый холодильник, то Геворкян покупает белый. Если бы Черняков посоветовал радужную или даже пятнистую расцветку, то и этот вариант был бы принят. Впрочем, мне было наплевать на эти мелкие странности. Главное, я лихо продал оба шкафа, что называется «с колес», а победителя не судят.