Несмотря на поздний час, мало кто спал в болгарском городке Албена. Светились окна домишек, прилепившихся к горному склону, полыхали электричеством высотные отели на побережье, сияли витрины, переливались огни вывесок. По улицам гуляли нарядные курортники, излучавшие довольство и дружелюбие. Сладко пахло розами и парфюмерией, тянуло горьковатым дымком жаровен, обдавало соленой морской свежестью. И, конечно же, повсюду звучала музыка, чудесная музыка, заставляющая сердца биться в такт ностальгическим ритмам. В уличных кафе и ресторанах музыканты играли вживую, как встарь: на настоящих гитарах, барабанах и электроорганах, без обмана и фальши. Из одного конца Албены долетали звуки бессмертной «Yesterday», в другом краю самозабвенно пели «Love Me Tender», а между ними вклинивалась щемящая мелодия «Lady Jane». Казалось, Пол Маккартни, покойный Элвис Пресли и Мик Джаггер соревнуются в мелодичности, стремясь превзойти друг друга, как в ту давнюю пору, когда все они были молоды, неотразимы и боготворимы.
Туристы из разных стран с удовольствием внимали музыке. Пока пожилые предавались лирическим воспоминаниям, молодые пары со снисходительной улыбкой посматривали на них, не веря, что однажды состарятся тоже. Те, кому не танцевалось и не сиделось за столиками кафе, чинно прохаживались по центральной улице, протянувшейся между горным хребтом и гладью моря.
Широкая полоса песчаного пляжа была пустынна. Ночью сюда забредали лишь самые романтические влюбленные, да и те стремились оставаться невидимыми, отыскивая затененные, укромные уголки, недоступные посторонним взорам. Как бы покровительствуя уединившимся парам, луна прикрылась облачной кисеей. Мириады ярких звезд были не в силах заменить ее своим далеким мерцанием. Музыкальные пассажи, смех, обрывки разговоров и гудки автомобилей, доносимые бризом, звучали тихо и ненавязчиво. Стоило приблизиться к морю, как цивилизация оставалась за границами восприятия, не желая вторгаться в отношения мужчин и женщин. Это обостряло чувства. Ночью каждый мог ощутить себя Адамом или Евой. Достаточно избавиться от одежды – и наслаждайся райской атмосферой. Вплоть до грехопадения.
Подумав об этом, Гюнтер Кауффман проглотил обильную слюну, постаравшись сделать это бесшумно. Ах, только бы не спугнуть Цветанку, только бы не спугнуть! Сбросив босоножки, она стояла по колено в море, обдумывая предложение искупаться. Гюнтер надеялся, что решение будет положительным, несмотря на то что он не удосужился снять обручальное кольцо. Целый день он водил девушку по магазинам, а вечером пригласил в кегельбан и угостил роскошным ужином из пяти блюд, так что теперь ждал вознаграждения за свои старания. Цветанка же не спешила порадовать своего сорокалетнего кавалера.
– Вода холодноватая, – капризно сказала она.
– Разве? – удивился Гюнтер. – А по-моему, в самый раз. Ну что, окунемся?
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему?
– Потому что я без купальника, – ответила Цветанка.
«В том-то и дело, что без купальника, – подумал Гюнтер, глотая новую порцию слюны. – Иначе какой был смысл приводить тебя сюда?»
– Мы можем плавать в десяти метрах друг от друга, – предложил он голосом детсадовского воспитателя, убеждающего заупрямившегося ребенка. – На пляже темно и пусто. Не бойся.
– Вот именно, что темно и пусто, – пробормотала Цветанка. – Как раз это меня и пугает. Вода черная, как деготь. А вдруг там кто-нибудь сидит и поджидает?
– Кто? – Гюнтер пренебрежительно расхохотался.
– Не знаю. Какое-нибудь чудовище.
– В Черном море не бывает чудовищ.
– Откуда ты знаешь?
– Общеизвестный факт, – с достоинством ответил Гюнтер. – Самые крупные обитатели здешних вод – дельфины. Они добрые и ласковые.
Цветанка улыбнулась. Худенькая, смуглая, черноволосая, она почти сливалась с ночным мраком. Зато ее белоснежные шорты и тенниска резко выделялись на черном фоне. Зубы у Цветанки тоже были белые. Гюнтеру показалось, что они сверкают, как флюоресцентные.
– Почти такие же добрые и ласковые, как я, – уточнил он.
– И такие же хитрые? – прищурилась Цветанка.
Судя по верхней одежде, белье она тоже носила белое. Скорее всего, одни только невесомые трусики на тонких тесемках, исчезающие между ягодицами. Такие держатся на бедрах едва-едва. Как в той известной сказке: «Дерни за веревочку, и дверь откроется».
Гюнтер осторожно сглотнул и состроил обиженную мину.
– В чем заключается моя хитрость? – спросил он.
– Ты специально привел меня на пляж, чтобы заманить купаться голышом.
Это было произнесено обличающим тоном. Теперь Гюнтер обиделся по-настоящему, как любой человек, услышавший о себе нелицеприятную правду.
– Жаль, что ты обо мне такого плохого мнения, – сказал он. – Очень жаль. По-моему, я не заслужил подобного отношения. Перед тобой находится цивилизованный европеец, а не какой-то там дикарь. Мы, немцы, придерживаемся высоких моральных принципов.
Звезды замигали в вышине, словно стремясь получше рассмотреть человека, произнесшего эту напыщенную тираду. Его потомки устраивали Крестовые походы, разжигали инквизиторские костры и сооружали лагеря смерти, а он как ни в чем не бывало взял да и сделался высокоморальным. Неужели такое возможно? Выходит, господь не напрасно населил Землю этими маленькими двуногими особями? Приятная неожиданность. Воодушевляющая.
![Будни контрразведчика [иллюстрации]](/storage/book-covers/c2/c2a004fe8bf379ad9e00381bb3966b9dd3601c4c.jpg)
