Напряжение на высоте - [31]

Они только недавно пролетали над городом.

– Восславим же великокняжеское воспитание, – едко отозвался император. – Мне сожгли только пригород.

– Это воспитание приемной семьи, – открестился князь.

– Это твое небрежение, – будто похолодел воздух от слов. – Только твое легкомыслие. Мастеровой будет объяснять ему уклад в стране? Твоя кровь станет его слушать?

– Шуйские, – привел князь контрдовод, с легкостью сваливая всю ответственность на старых врагов. – Нелегко признавать потерю ценного ресурса, но бастард целиком ушел под их влияние. Горько осознавать, чем все это кончилось.

– Тем, что твой сын вытащил из Серебряного бора одного человека и выкинул его из самолета, – сменился тон на доброжелательный.

– Насмерть? – мигом выпалил Юсупов, затаив дыхание от надежды и волнения.

А рана на плече заныла застарелой болью.

– Насмерть. А затем откачал и притащил в Москву. Ты представляешь, как сильно эти деяния бьют по молодой голове? У него все получается, он творит все, что захочет. Его защищает передо мной мой сын. Что, по-твоему, станет его следующим шагом? – вкрадчиво произнес император.

– Мне неведом образ мыслей чужого мне человека, – нахмурился князь.

Хотя, если признаться честно, поставить фамилию иного своего сына под эти поступки было бы приятно. Украсть невесту – Черниговский совсем с ума сошел! Произошло бы такое с его старшим – сметенная в пыль башня была бы идеальным ответом, достойным, крайне убедительным, но, увы, несбыточным. Твердыни охраняются так, что… Князь осекся, пытаясь представить, как это вообще удалось сделать. И чуть не пропустил следующие слова императора, зацепив их в последний момент, оттого осознавал содержание некоторое время.

– Он вскрыл хранилище Борецких. Тут, в Москве, – смотрели на него холодные глаза.

И в них не было ни понимания, ни прощения.

– Механизм мертв, – отозвался князь, произнеся очевидное.

– Механизм запущен, – надавили на него тоном и волей. – Твой сын вскрыл хранилище и демонстративно оставил его в таком виде, чтобы мы это увидели.

– Он… – почувствовал себя весьма неуютно Юсупов.

– По твоему счастью, Механизм включили девятнадцать лет назад, – жестко произнесли ему в лицо.

Потому что включи его даже бастард – никакие оправдания не нашли бы места. Им бы это не простили. Никому бы не простили.

– То есть он пожелал предупредить нас об этом?

Император разжал правую ладонь и продемонстрировал неровно оторванный клочок бумаги с кратким текстом на нем. Поднял с ним руку, чего было вполне достаточно, чтобы цесаревич аккуратно подхватил листок и направился с ним к князю. На ходу, впрочем, тоже ознакомившись с содержимым и, судя по взгляду, оставшись от увиденного весьма обескураженным.

Юсупов получил бумажку, посмотрел на императора, на принцессу. Мельком глянул на мило улыбающуюся дочку.

«Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет», – было написано аккуратным почерком.

Князь перечитал строку заново и перевернул бумажку в поиске продолжения – того самого, что было и в «Повести временных лет». «Идите княжить и владеть нами» – такими словами должны были завершиться слова разобщенных племен Руси, вызвавших более тысячи и ста пятидесяти лет тому назад первых Рюриковичей из-за моря на княжение. Но этих слов не было.

– Что говорят Борецкие? – С силой сжав листок, Юсупов постарался увести разговор в сторону.

Но сердце все равно ныло о неизбежности беседы – о том, что Рюриковичи, по мнению одного молодого человека, либо не справляются, раз призваны, а в стране все равно бардак… либо, что крамольнее, вовсе не нужны.

– Княжна Борецкая знает о Механизме. Но не знает, как его отключить.

– И она молчала?!

– Вы не спешили защитить ее семью, – недовольно фыркнул император.

Значит, виновным за Механизм назначат всех князей, а не того, кто раскрыл деяния Борецких и надоумил начать войну. Впрочем, узнали бы сами – и действовали бы в точности так же.

– Демоновы солнцепоклонники! – прорычал Юсупов. – Я был за то, чтобы вырезать их под корень. Вместе с этой безумной бабой! И я был прав!

– Прошу проявлять вежливость, когда вы говорите о сестре моей матери, – неожиданно строго подал голос цесаревич.

– Приношу извинения, – отмахнулся от него князь без особого почтения, куда больше пытаясь обуздать гнев на Борецких.

Сумасшедшие, пытавшиеся призвать свое божество на землю, дабы в числе первопророков овладеть силой солнца и безудержной энергией термоядерного распада. Запрещенные знания каленым железом выжигались из каждой разоблаченной секты солнцепоклонников, но последователи таились, а для соблазна молодых и амбициозных ученых не нужно было много ресурсов. Подозревать в этом крещеных Борецких сначала было попросту глупо, а потом – поздно.

Не было информации, насколько далеко они продвинулись, но аналитики единодушно признали, что раз нет попыток изменения мироустройства, то им далеко до завершения. Войну поддержали практически все, большей частью поддакивая жадными гиенами малых родов в ожидании своей доли от раздирания на части богатейшего княжества. Но им первым достались токсичные подарки от Борецких – «виртуозов» водной стихии, каждый из которых был способен лишить питьевой воды целую область, заставляя ее жителей болеть и умирать от жажды и кислотной воды с небес, подменившей привычные дожди. Затем последовали наводнения, цунами и диверсии на водохранилищах…