Направление — Прага - [106]

И снова меня направили за границу — на этот раз в Египет на эпидемию брюшного тифа.

Потом сбылось: я стал доцентом. Завертелась ежедневная карусель лекций, экзаменов и коллоквиумов. «Тех, кого боги ненавидят, они делают учителями», — посмеивался профессор Тула над моими каждодневными педагогическими заботами, хотя сам он преподавал уже много лет.

В 1961 году нам предложили поехать в Африку, в Гану. В окрестностях Аккры вспыхнула эпидемия оспы, грозившая перерасти в пандемию. По просьбе Всемирной федерации врачей Чехословакия направила в Гану большую группу эпидемиологов, инфекционистов, диагностов и медицинских сестер, специально обученных для работы в тропиках.

Мне никогда не забыть того дня, когда я вступил на деревенскую площадь в небольшом селении севернее Аккры. Нигде ни души. Вокруг мертвая, жуткая тишина. В хижинах нам открылись еще более ужасные картины. Воздух был пропитан запахом гноя, черные тела метались в горячке, одни были в начальной стадии болезни, лица других покрывала красная сыпь, еще не налившаяся гноем, многие были уже при смерти.

И только в одной хижине мы обнаружили троих здоровых парней со следами прививок.

— Почему прививки только у вас троих?

— Мы в прошлом году ездили в Аккру, а там в тот день как раз делали прививки, — ответил один из них.

— А в деревне?

— Когда приехали врачи, все убежали в лес по приказу великого колдуна Фудру, — признался второй юноша.

Пока мы успешно боролись с оспой, из джунглей и болот Того, граничащего с Ганой на востоке, ворвался новый враг — вирусная лихорадка неизвестного происхождения, болезнь с очень странными, не поддающимися обычной диагностике признаками. Прежде считалось, что эти локальные лихорадки не представляют какой-либо серьезной опасности для других стран. Но сегодня, в век реактивных самолетов, достаточно немногих часов, чтобы смертоносный вирус проник на другой конец света.

Из Ганы мы возвращались удрученными и подавленными. И хотя поставленную задачу мы там выполнили, но во второй раз в жизни я понял, что иногда медицина бывает бессильна. Впервые я это ощутил в Малой крепости, к счастью, только в начале нашего пребывания там. Но медицина борется даже тогда, когда кажется беспомощной. В прошлом году мы получили сообщение, что одной из лабораторий удалось выявить загадочный вирус, после чего он был ликвидирован и в Африке. Его носителем оказалась моча лесных крыс. Ну и вывести действенную вакцину теперь уже не составляло большого труда.

Однако все это происходило в иных краях, а я здесь, в Граце, и завтра мне давать показания о Ройко, о Малой крепости, о сыпном тифе.

* * *

Я вернулся на многолюдные улицы Граца, в толпу горожан, спешивших этим сентябрьским вечером с работы домой. Погруженный в свои мысли, почти не обратил внимания на двоих, не отстававших ни на шаг.

Я как раз собирался перейти улицу, ведущую прямо к Джакоминиплац, и ждал на краю тротуара, когда загорится зеленый. Вдруг сзади кто-то толкнул меня с такой силой, что я качнулся и упал на мостовую, прямо под колеса «мерседеса». К счастью, в этот миг вспыхнул зеленый, машины резко затормозили, и та, под колесами которой я неминуемо должен был оказаться, застыла в нескольких сантиметрах от меня. Сперва меня прошиб пот, потом мороз побежал по коже. Я стал медленно подниматься.

Тем временем водитель «мерседеса», загорелый молодой парень спортивного типа, выскочил из машины и подбежал ко мне.

— С вами ничего не случилось? — спросил он озабоченно.

— Пьяный, наверно, — шумела толпа, обступившая место происшествия.

— Никакой он не пьяный. Я все видел, — вдруг услышал я знакомый тоненький голосок. Пиколо Пепи из моего отеля! Мальчуган в коричневой униформе, украшенной золотыми нашивками, подскочил ко мне, помог подняться и, отряхивая с меня пыль, подал портфель.

— Что ты видел? — раздался строгий голос полицейского. — Что здесь случилось?

— Пьяный под колеса свалился, — гудела толпа.

— Я не виноват, — защищался водитель «мерседеса».

— Нисколько. Я вам должен быть благодарен, — выдохнул я.

— Я все видел, — не унимался Пепи.

— Ну, тогда говори, — гаркнул полицейский и вытащил из кармана потрепанную записную книжку.

— Господин Горский живет у нас в отеле «Штаерхоф», здесь, за углом. Он ждал на переходе зеленый свет, — начал мальчишка.

— Дальше, — торопил его полицейский.

— Я возвращался в гостиницу. Вдруг вижу — господин доцент… Он задумчивый такой шел… А за ним двое мужчин. Эти типы его преследовали.

— Ты, парень, похоже, детективов начитался, — перебил его полицейский.

— Нет, господин полицейский, — завертел головой Пепи, — я все видел. У перехода эти двое встали прямо за господином доцентом. Они всех растолкали, лишь бы к нему поближе пристроиться. Тот, который поменьше, с черной густой бородой, все время через плечо оглядывался, и когда второй, длинный, у него, господин полицейский, на щеке шрам, кивнул…

— Этого высокого со шрамом я тоже видела, — перебила Пепи пожилая дама, — он отпихнул меня, лишь бы встать у самого перехода. И даже не извинился! — Она победно огляделась вокруг.

— Вам еще дадут слово, — оборвал ее полицейский. — Продолжай, продолжай, — кивнул он Пепи.