Наполеон - [155]

В дальнейшем оказалось, что обвинение было сфабриковано одним негодяем. Наполеон, не зная об этом, предложил мировому судье покинуть остров. Месье Саваран всё-таки добился аудиенции и, узнав, что на него пало подозрение как на возможного убийцу, вышел от Наполеона в самом подавленном настроении, расстроенным до слёз. Он остался жить на Эльбе, и у этой истории был счастливый конец.

— Надеюсь, — сказал однажды Наполеон Пону, — что вы не настолько легковерны, как все эти выдумщики, у которых перед глазами одни коварные тени.

Но не бывает дыма без огня. В саду Сан-Мартино обнаружили одного храбреца с Корсики с кинжалом, который мог предназначаться императору. Но прямых улик против него не было. Поэтому Наполеон выслал его обратно на Корсику, приказав высадить незваного гостя на безлюдном побережье.

Некий одноглазый еврей из Лейпцига так и не появился на острове. Это был торговец книгами, который, как говорили, за огромную сумму денег вызвался ударить Наполеона ножом во время показа книг. Некоторое время на острове крайне опасались одноглазых людей. Ожидалось, что убийца сойдёт на берег в Рио-Марина; поэтому одноглазый мэр Рио-Монтаньи — один из камергеров двора — был выслан из деревни каким-то ревностным служакой и чуть было не арестован.

Вскоре Бертрану было дано распоряжение написать в Вену снова. В письме он сообщил, что император находится в добром здравии, однако не получает никаких известий об императрице и своём сыне, что вызывает у него серьёзное беспокойство.

В Вене продолжалось веселье, и в Портоферрайо не отставали от столицы Австрии. Бал, данный 29-го числа в Мулини, удался — скромный дворец никогда не видывал ничего подобного.

Бал был дан вскоре после того, как утихли слухи о грядущем визите одноглазого еврея. Поэтому многие мужчины на этом костюмированном балу остроумно прикрыли один глаз повязкой. Камбронну показалось, что в этом может таиться опасность, и он внимательно осматривал всех одноглазых танцоров. Затем голосом, не терпящим отказа, он пригласил на Танец княгиню, которою боготворил. Он обхватил её талию и тяжело закружился в вальсе, ликуя от восторга. С него градом лил пот, но Полина, готовая ко всему в эту сумасшедшую ночь, отнеслась к этому спокойно.

   — Прекрасная пастушка! — задыхаясь, проговорил генерал.

   — Мой милый барашек! — пролепетала она.

Стоящего в одиночестве у стены полковника Кемпбелла мучили приступы ревности. Несомненно, он танцевал не хуже энергичного генерала. Полина, порядком уставшая от своего кавалера, наконец остановилась рядом с полковником и чарующе улыбнулась ему. Весь объятый дрожью, он пригласил её на танец, и они закружились в вальсе. Он держал её перед собой на вытянутых руках, как драгоценную вазу. Танцевал он лучше Камбронна, и мундир был ему к лицу, но в движениях отсутствовала плавность. Она поняла, что он чувствует боль в спине, и, прервав танец, повела его в буфет. Наполеон, сидевший рядом с матерью, усмехнулся.

   — Хорошо, что вы опять с нами, — проговорила Полина. — Вы слишком часто ездите в Италию, сэр Нил.

   — Вскоре опять поеду.

   — О, нет! Какой же вы несносный человек! — Безусловно, это замечание, в котором звучали нотки сожаления и разочарования, было очень кстати.

   — Я должен сходить к врачу, так как становлюсь слегка глуховатым.

   — Я этого не заметила. Вы поедете во Флоренцию?

   — Да, сначала туда, а потом, я думаю, в Лукку — на воды.

   — Я там никогда не была, хотя знаю все водные курорты Европы. А когда вы отправляетесь, сэр Нил?

   — Вероятно, недели через две.

   — Через две недели? — проворковала она. — Я подумаю об этом. Я сама хотела бы подлечиться. После окончания карнавала я буду чувствовать себя разбитой. Я уже сейчас чувствую усталость. — Она вздохнула и взглянула на него тем долгим чарующим взглядом, которому немногие могли противостоять. — Расскажите мне о водах Лукки.

С энергией, присущей людям нездоровым, они углубились в обсуждение достоинств вод Лукки. Полковник вернулся домой вполне счастливым.

День или два спустя группа итальянцев, приехавших на остров, сделала императору предложение высадиться на побережье Италии и возглавить сопротивление, обещая поднять всю страну.

   — У вас ничего не получится без Франции. Австрия вас задавит. У вас недостаточно войск, мало оружия и слабые позиции. А у Австрии есть всё. Если вы любите свою страну, успокойте свои сердца и оставьте всё это Франции. Дожидайтесь, когда ситуация там изменится. Ваши планы не принесут Италии ничего, кроме новых цепей, и навеки лишат её самостоятельности. Что касается меня, то я не принимаю более участия в мировой политике. Но если опять выйду на сцену, то сделаю это во имя Франции и при помощи Франции.

Они уехали ни с чем, но Кемпбелл заподозрил Наполеона в подозрительных связях и заключении опасных соглашений с Мюратом.

В начале месяца, когда Кемпбелл был в отъезде, неаполитанский военный корабль бросил якорь на рейде и поднял флаг Эльбы. На палубе матросы троекратно прокричали «Ура!» и «Да здравствует император Наполеон!». Их капитан, находящийся в чине контр-адмирала, подошёл к берегу на шлюпке вместе со своим штабом и вежливо осведомился, может ли он высадиться на берег и выказать должное почтение императору. У Камбронна вид мундиров неаполитанцев пробудил давно сдерживаемую ярость. И он, даже не посовещавшись с императором, обошёлся с адмиралом и его людьми, как со злодеями и разбойниками, пригрозив открыть огонь, если они не снимутся с якоря, и приказал гвардейцам зарядить орудия. Удивлённый адмирал спустил флаг Эльбы и, ожидая, что форты в любую минуту могут дать залп, поднял паруса и вскоре исчез из виду.