Наполеон. Годы величия - [29]
В то время как планировалась эта грандиозная экспедиция, первый консул с морским министром организовал серию других операций, чтобы отвлечь внимание врага, подкрепить силы наших колоний и пополнить их запасы продовольствия, а также воспользоваться возможностями положения отдаленных островов, где могли бы построить порты для наших кораблей и нанести любой возможный ущерб английской торговле. Организация этих морских кампаний была предметом почти ежедневной переписки между Наполеоном и морским министром.
Все эти экспедиции были проведены с самыми различными результатами; но, признаться, ни одна из них не достигла цели, которую преследовал Наполеон.
Констан
Первый консул вернулся в Булонь, чтобы провести смотр войск, готовящихся к десанту в Англии. Я сохранил заметки и массу воспоминаний о временном проживании в Булони. Никогда еще император не осуществлял столь великолепной демонстрации военной силы; никогда еще в одном месте не собирались войска столь хорошо обученные и дисциплинированные или более готовые к военному походу по малейшему сигналу их командующего; и неудивительно, что я сохранил в памяти подробности о тех днях, которые, я думаю, никто еще и не подумал предать гласности. И никто, если я не ошибаюсь, не мог быть в лучшем положении, чем я, чтобы знать обо всех деталях этой операции. Однако теперь пусть сам читатель судит о сказанном.
Во время различных смотров войск, которые проводил первый консул, он старался вызвать энтузиазм солдат и усилить их преданность, усердно пользуясь каждой возможностью, чтобы возбудить их самолюбие.
Однажды, специально отметив строевую подготовку тридцать шестого и пятьдесят седьмого полков и десятого полка легкой пехоты, он приказал всем офицерам, от капрала до полковника, выйти вперед и, оказавшись в самой их середине, высказал им свое удовлетворение виденным, напомнив при этом, что в прошлом он уже отмечал выдержку этих трех храбрых полков. Он поздравил младших офицеров с хорошей строевой подготовкой солдат, а капитанов и начальников батальонов с гармоничностью и точностью их построений и маневров. Каждому досталась доля похвалы.
Именно во время этого визита произошел жестокий бой на рейде Булони, вызванный необходимостью срочно обезопасить вход в порт флотилии, состоявшей из двадцати или тридцати кораблей, которые направлялись в Булонь из Остенде, Дюнкерка и Ньюпорта, груженные оружием для национального флота.
Мощный фрегат, несущий тридцать шесть пушек, и бриг были отряжены английским флотом, чтобы преградить путь голландской флотилии; но им была устроена такая встреча, что они потеряли всякое желание вернуться обратно.
Порт Булонь защищался пятью фортами: форт де ла Креш, форт ан Буа, форт Мюсуар, замок Круа и замок Дордр, все укрепленные большим числом пушек и гаубиц. Линия кораблей, которая перекрывала вход в порт, состояла из двухсот пятидесяти сторожевых судов и других кораблей; дивизион императорских канонерок формировал часть этой преграды.
Каждый сторожевой корабль имел на борту три пушки с двадцатью четырьмя снарядами — две пушки для преследования врага, а одну для зашиты при отходе корабля; и на врага были направлены пятьсот открытых орудийных дул, каждая пушка давала залп трижды в минуту.
Бой начался в час дня. Погода была прекрасная. При первом же сообщении о канонаде первый консул покинул ставку в Пон-де-Брик и примчался на лошади впереди своего штаба, чтобы отдать приказания адмиралу Бюри; но вскоре, желая лично ознакомиться с проводимой операцией обороны и принять участие в ее руководстве, он прыгнул в катер, управляемый моряками из его охраны. Вслед за первым консулом в катер успели прыгнуть адмирал и несколько офицеров. Таким образом, первый консул находился в самом центре кораблей, которые формировали линию обороны, под угрозой тысячи опасностей, среди разрывов бомб и снарядов. Намереваясь высадиться в Вимере после того, как проплывет вдоль всей линии обороны, он приказал проследовать на катере к замку Круа, заявив, что мы должны обогнуть его.
Адмирал Бюри, напуганный той опасностью, которой первый консул подвергал себя, тщетно доказывал безрассудство подобного поступка. «Чего мы можем достичь, — вопрошал он, — огибая этот форт? Ничего, кроме того, что подставим свои головы под пушечные ядра. Генерал, обойдя стороной форт, мы скорее прибудем на место». Первый консул не согласился с мнением адмирала и продолжал настаивать на том, чтобы обогнуть форт. Адмирал, рискуя получить выговор, отдал противоположные приказания матросам; и первый консул вынужден был обойти форт сзади, хотя при этом был страшно раздражен и отчитал адмирала.
Этот спор вскоре прекратился, ибо едва катер прошел за фортом, как транспортное судно, огибавшее замок Круа, было поражено снарядом и затонуло после трех или четырех следующих попаданий.
Первый консул замолк, поняв, насколько суждение адмирала было правильным; и вся остальная часть поездки, пока катер не пристал к маленькому порту Вимере, прошла без каких-либо помех и подсказок адмиралу со стороны Наполеона.
Бой начался в час дня, и примерно в десять часов вечера голландская флотилия вошла в порт Булонь, сопровождаемая таким ужасным огнем морских орудий, какого мне никогда больше не приходилось видеть. В темноте бомбы, летевшие в самых различных направлениях, образовали над портом и городом огненный свод, в то время как постоянные залпы артиллерийских орудий и вторившее им эхо ужасающе грохотали; но, самое интересное, никто в городе не был испуган. Население Булони уже привыкло к опасностям и ежедневно ждало чего-то страшного. Они постоянно готовились или к атаке, или к обороне и стали, более или менее, сами солдатами. В тот день грохот пушек слышался в обеденное время, и, тем не менее, все продолжали обедать. Время ужина тоже не было сдвинуто или отменено. Люди занимались своими делами, женщины хозяйничали дома, юные девушки играли на пианино, и все с безразличием смотрели на пушечные ядра, пролетавшие над их головами. Любопытные, чье желание посмотреть на морской бой привело их на утесы в окрестностях города, едва ли выказывали большие эмоции, чем на обычном просмотре военной пьесы, идущей в театре.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.
Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.
В этой книге все, поэзия в том числе, рассматривается через призму частной жизни Пушкина и всей нашей истории; при этом автор отвергает заскорузлые схемы официального пушкиноведения и в то же время максимально придерживается исторических реалий. Касаться только духовных проблем бытия — всегда было в традициях русской литературы, а плоть, такая же первичная составляющая человеческой природы, только подразумевалась.В этой книге очень много плотского — никогда прежде не был столь подробно описан сильнейший эротизм Пушкина, мощнейший двигатель его поэтического дарования.
В сборник вошли избранные страницы устных мемуаров Жоржа Сименона (р. 1903 г.). Печатается по изданию Пресс де ла Сите, 1975–1981. Книга познакомит читателя с почти неизвестными у нас сторонами мастерства Сименона, блестящего рассказчика и яркого публициста.
В сборник «Прощание славянки» вошли книги «По ту сторону отчаяния», «Над пропастью во лжи», публикации из газеты «Новый взгляд», материалы дела и речи из зала суда, а также диалоги В.Новодворской с К.Боровым о современной России.
Автобиографическая книга знаменитого диссидента Владимира Буковского «И возвращается ветер…», переведенная на десятки языков, посвящена опыту сопротивления советскому тоталитаризму. В этом авантюрном романе с лирическими отступлениями рассказывается о двенадцати годах, проведенных автором в тюрьмах и лагерях, о подпольных политических объединениях и открытых акциях протеста, о поэтических чтениях у памятника Маяковскому и демонстрациях в защиту осужденных, о слежке и конспирации, о психологии человека, живущего в тоталитарном государстве, — о том, как быть свободным человеком в несвободной стране. Ученый, писатель и общественный деятель Владимир Буковский провел в спецбольницах, тюрьмах и лагерях больше десяти лет.