Напев Чанакьи - [12]

После нескольких дней отдыха гангасагар отвез гранитную глыбу, нагруженную на воловью повозку, своему старому школьному учителю, который был единственным человеком, знавшим, как истолковать надпись на камне. ‘Знаешь, Ганга, всегда считалось, что все наскальные надписи в Паталипутре были сделаны по заказу Ашоки—величайшего из царей Маурьев, внука Чандрагупты Маурьи. Но это не может быть надпись Ашоки!- воскликнул его старый директор.

- Но почему?- спросил Гангасагар с обычным любопытством.

- Потому что использование санскрита почти полностью исчезло во времена правления Ашоки. Ашока стал признанным буддистом после того, как он убил сто тысяч человек в войне Магадхи с Калингой. Буддисты избегали санскрита. Они видели в нем язык избранных брахманов и хотели, чтобы их молитвы были поняты простыми людьми. Таким образом, надписи Ашоки были написаны на Пракрите, языке масс, а не на санскрите. Но это же санскрит!- сказал взволнованный учитель.

‘Я думал, это Брахми?- спросил смущенный Гангасагар.

- Брахми-это письменность, а не язык. Независимо от того, пишете ли вы на санскрите или на Пракрите, почерк был бы один и тот же—Брахми.’

‘Так что же означает эта песнь?- спросил Гангасагар.

"Изначальная Шакти, я кланяюсь тебе; всеобъемлющая Шакти, я кланяюсь тебе; то, через что Бог творит, я кланяюсь тебе; творческая сила Кундалини; мать всего, я кланяюсь тебе", - сказал он, улыбаясь. - Это окончательное признание женской силы.’

‘Но на другой стороне блока, кажется, тоже есть надпись. Является ли это повторением одного и того же пения?- спросил Гангасагар.

- А! Нет, я взглянул на него. В ней содержатся инструкции о том, как следует читать эту мантру и каковы ее последствия.

Гангасагар широко раскрыл глаза от изумления. - Скажи мне, что там написано, - нетерпеливо попросил он.

Его старый школьный учитель улыбнулся. ‘Я сделал кое-что получше. Я перевел и записал для тебя все, что там написано, на листе бумаги.’

Четыре тысячи дней ты будешь молиться

Четыреста песнопений каждый день.

Сила чанакьи-твоя, чтобы взять ее.

Чандрагупта, чтобы сделать или сломать.

Если наступит затишье, начните снова.

Король должен быть королевой, чтобы быть уверенным.

Проклятие сувасини навсегда прекратится

Если вы можете вылечить вину Чанакьи

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Около 2300 лет назад

Такшила лежал на пересечении двух великих торговых путей: Королевского тракта Уттарапата между Магадхой и Гандхаром и пути Инда между Кашмиром и легендарным Шелковым путем. Такшила был расположен в долине царства Гандхар—санскритское слово означает благоухания. Окруженный холмами, садами и дикими цветами, Гандхар был рогом изобилия природы.

Дрожа от пронизывающих зимних ветров, дующих с Гималаев и гор Гиндукуша, и не имея ничего, кроме своей изношенной одежды для защиты, Чанакья обнаружил, что стоит перед дваар пандитом-директором врат—университета Такшила. Рассвет уже почти наступил, и воздух был наполнен запахами храмовых благовоний и звуками утренних чтений Вед. Хорошо спланированные улицы подметали и поливали водой, а таверны для завтраков начали готовиться к приему первых посетителей.

‘С кем ты хочешь встретиться, мальчик?- спросил дваар Пандит. Чанакья ответил, что ему нужно встретиться с ачарьей Пундарикакшей, деканом университета. Следуя указаниям директора ворот, Чанакья добрался до небольшого домика, окруженного фруктовыми деревьями. Декан сидел в своем саду с голой грудью на пронизывающем холоде, предаваясь утренним размышлениям и молитвам. Чанакья знала, что лучше не беспокоить его, и просто сел в углу детской, дрожа от холода. Через несколько мгновений Пундарикакша открыл глаза и увидел довольно смуглого, неуклюжего, уродливого и неуклюжего мальчика, который сидел в его саду, дрожа от холода.

‘Кто ты, сын мой?- поинтересовался он. - Сэр, меня зовут Чанакья. Я сын Ачарьи Чанака из Магадхи. У меня есть для вас письмо от Катьяянджи, министра в кабинете Магадхи. Он сказал, что знает вас, - объяснил Чанакья.

Имя Катьяаян мгновенно осветило лицо декана. Было совершенно очевидно, что эти двое были друзьями детства. Он снял шаль, небрежно наброшенную на правое плечо, и накрыл ею Чанакью. Он обнял юношу за плечи успокаивающим жестом и повел его в дом, где тепло кухонного очага манило к себе. Он быстро приказал слуге принести мальчику стакан горячего молока и несколько ладдуков. Чанакья понял, что проголодался, и проглотил их между глотками теплого молока.

Пундарикакша был занят чтением письма, написанного Катьяаном. В ней говорилось о том, что Чанакья был одним из самых ярких учеников Магадхи и сыном Ачарьи Чанака, ведущего авторитета в области политических наук и экономики. - Катьаян хочет, чтобы я устроил тебя в университет, - сказал Пундарикакша. Разве мой друг не знает, что принцы со всего мира годами ждут, когда их примут в эти священные врата? - удивился Пундарикакша, продолжая читать письмо. Его мысли вернулись к тем дням, когда он и Катьяян были учениками в Такшиле. Пундарикакша был бедным сиротой, и отец Катьяяна финансировал его образование. Декан знал, что его старый друг Катьяян просит об одолжении. Отказ в приеме для этого мальчика не был вариантом.