Напарница - [4]

Вздохнув, я пошла одеваться. Пожалуй, о прибавке лучше заговорить пораньше.

Мужчина немало меня удивил, когда не забрал у меня из рук неудобную картонку, как это делали покупатели победнее, и не вызвал кэб, как это делали люди более состоятельные. Просто буркнул что-то вроде «иди за мной!» — я толком не расслышала, — повернулся и пошёл прочь по тёмной улице. Мне ничего не оставалось, как поплотней запахнуть накидку и пойти следом. Краем глаза я заметила моего поклонника, который так и не отправился к себе домой, а продолжал ждать под дверями неведомо чего. Бедненький! Надо было бы остановиться и поговорить с ухажёром, но покупатель слишком стремительно удалялся по переполненному людьми тротуару. Госпожа Кик не простит мне, если я вернусь домой с картонкой и скажу, мол, потеряла клиента в толпе. Пришлось ухажёру удовольствоваться моей улыбкой и взмахом руки, означавшем: «не сейчас, я занята». Вот так всегда.

Мужчина очень быстро свернул с Аптекарской улицы на Справочный переулок, прошёл через сквозной подъезд, срезал путь через чей-то палисадник и таким манером постепенно завёл меня в совершенно незнакомое место, где не сновали прохожие, не грохотали экипажи и даже не бегали собаки. Фонари горели из рук вон плохо, и за покупателем я шла всё более и более неохотно. Мои любимые романы, которыми я привыкла щекотать нервы после утомительного рабочего дня, напрочь вылетели из головы. Какие вампиры, какие демоны, какие призраки?! Я чувствовала себя скорее героиней полицейской хроники в вечерней газете: о том, как из реки выложили тело обнажённой девушки с перерезанным горлом.

«Глупости, Амалия, — попыталась я урезонить себя, свободной рукой нащупывая свисток для вызова кэба. Пару раз мне приходилось его истошным свистом собирать отовсюду зевак и нечаянных прохожих вместо экипажа. — Глупости. Вечно ты придумываешь! Почему сразу с перерезанным горлом? Тебя могут попросту задушить…»

Эти рассуждения заставили меня ещё больше рассердиться на бурность своего воображения, да так, что в раздражении я чуть было не прошла мимо двери, у которой остановился покупатель.

Женщина, которую мне представили как супругу покупателя, по моему глубочайшему убеждению, не могла быть женой ни ему, никому другому. На таких попросту не женятся. К счастью, приличная одежда и, пусть бедная, но чистая обстановка стесняли несчастную настолько, что она почти не проявляла присущую её кругу распутную вульгарность. Взгляд «жены» был пустым, глаза мутные, порочные, голос хриплый и пропитой. Даже ребёнок без труда догадался бы, кто она такая. Между тем, в осанке чувствовалось какое-то робкое достоинство, в жестах проскальзывало прирожденное благородство, а форма неухоженных рук отличалась редким изяществом. Шляпке бедняжка обрадовалась как дитя и не успокоилась, пока не примерила подарок десятью разными способами.

«Кто она? — спрашивала я себя, привычно помогая завязывать ленты. — Что довело эту несчастную женщину до столь жалкого состояния? Может быть, неудачный брак, преступная неосторожность, развод и падение в самые низы общества? Или юность, коварный обольститель, отбросивший совращённую им девушку как надоевшую игрушку?»

Я размышляла, между тем ловя на себе взгляды «мужа» этой несчастной. Он смотрел то на меня, то на свою «супругу» и, как и в лавке, будто никак не мог принять окончательного решения. Странный человек. Странный и опасный.

«Зачем он выдаёт себя за мужа падшей женщины? Что ему от меня могло понадобиться?»

Наконец, тема шляпки была полностью исчерпана и я, не дожидаясь положенных чаевых, заторопилась домой. Фальшивый муж даже не подумал меня проводить или объяснить дорогу обратно. Удивительно, какие невежи встречаются в наше время!

На улице ещё больше стемнело и, по-прежнему, было безлюдно. Вдалеке раздавался обычный гул города — приглушённо, словно из другой жизни. Вряд ли хоть один кэб свернёт в этот заброшенный переулок, да и у меня не столько денег, чтобы каждый раз брать наёмный экипаж.

Я прекратила теребить висящий на шее свисток и двинулась в сторону шума. Остаётся только гадать, куда я отсюда выйду, хотя это не так уж важно. Главное — оказаться в людном месте, а там можно спросить дорогу или сесть в конку.

Выбранный путь подвёл меня. Улица заканчивалась чьим-то тщательно огороженным садом. Из-за него — уже совсем близко! — шумели экипажи и доносились человеческие голоса. Я строго напомнила себе, что порядочные девушки не ругаются ни на покупателей, заведших неведомо куда, ни на людей, перегораживающих забором дорогу. Следует принять всё как есть и поискать другой путь, вот и всё. Завтра утром (сейчас госпожа Кик уже спит, как я думаю) будет удачный момент для разговора о прибавке. Что-то мне здесь не нравится.

Я всё-таки не удержалась от вздоха, выглядывая, нельзя ли попросту обойти сад, а не возвращаться по переулку в сторону дома мнимых супругов. Что-то мне подсказывало: от этих людей лучше держаться как можно дальше.

«Глупости, Амалия!» — привычно начала я, но в этот момент кто-то зажал мне рот, а после что-то мягкое тяжело обрушилось на голову. Больше я ничего не помнила.