Нанкин-род - [44]

Люди, поднявшиеся до вершин международной мощи, подхлестывали его своими успехами.

Василий Захаров, безвестный грек, в несколько лет ставший влиятельным банкиром, получивший от английского правительства титул «сэра», от Оксфордского университета – звание доктора, от Франции – орден Почетного легиона…

Лорд Берстед, до 1921 года называвшийся просто Самуэлем Маркусом, разбогатевший на торговле рисом во время голода в Индии и, в благодарность за особо важные услуги, оказанные британскому флоту, произведенный в лорды…

Канадский выходец Айткин, также сумевший заработать ловкостью и увертками имя лорда Бивербрука…

Все эти герои захватывающих авантюр возбуждающе действовали на воображение Ворда.

Как знать, какими милостями будет отмечена его работа по искоренению большевиков в Китае! Разве можно предугадать, во что выльются намеченные планы? Ведь Лига только начало…

Ворд считал себя созданным для большой игры.

Снабжать оружием хунхузов и продавать кокаин – это дело простых торговцев! Политика – вот спорт, которому он должен отдаться целиком!

Ворд начал подсчитывать данные.

Он решителен, смел, энергичен; он популярен, но не настолько, чтобы эта популярность вредила его деловой репутации; ни перед чем не останавливающийся, он никогда не страдал ограниченностью человека, локтями пробивающего себе дорогу.

Европейцы, живущие в Китае, признают две вещи: «make money» и «spend money»[38]. Делать деньги они хотят с наименьшей трудностью, тратить – с наибольшим шиком… Для остального у них нет ни времени, ни желания… Они будут рады свалить с себя политическую работу, лишь бы им не мешали курить трубку и играть в покер…

Обстоятельства складывались благоприятно.

Пусть большинство английской колонии тупоумно и инертно. Тем лучше! Он один потянет груз и один получит награду! Действовать, действовать, действовать!!

Ворд вскочил с тахты и заходил по комнате шагами охотника, взволнованного решением отправиться на львов.

«Надо создать из Лиги грандиозный бум! Надо рекламировать ее, как новое мыло».

Ворд позвонил в контору.

– Послушайте, Хилл! Немедленно разыщите кого-нибудь в «Олимпике» и снимите театр на субботу. Уплатите чеком вперед… Сколько попросят.

Следующий звонок был Рейнелю.

– Рейнель? Говорит Ворд… Пора выходить на публику. Я снял на субботу «Олимпик». Надо обставить митинг как можно торжественней. От первого впечатления зависит многое. Подумайте и давайте завтра соберемся для выработки окончательной программы.

Телефон работал не переставая. Ворд звонил в «North China Daily News», в «Gazette» и даже в «Chinese Courier». Он просил все газеты оповестить читателей о первом публичном выступлении Лиги – в субботу в театре «Олимпик».

Потом он разговаривал с представителями разных телеграфных агентств.

Представителю «Рейтера», не раз прибегавшему к его помощи в денежных затруднениях, Ворд продиктовал в телефон:

– «Шанхай. Для борьбы с коммунистической пропагандой, по инициативе английской колонии, здесь организовалась „Лига защиты конституции“, в которую входят одиннадцать национальностей, включая китайцев и японцев. Избран временный комитет, возглавляемый популярным коммерсантом и общественным деятелем Липтоном Вордом. За короткий срок своей деятельности Лига провела значительную работу по объединению разрозненных антибольшевистских группировок и подготовке общественного мнения для решительного противодействия советскому влиянию в Китае».

Ворд напоминал капитана, через трубку отдающего приказания в машинное отделение.

Последним, кому он позвонил, был Спарк.

– Мистер Спарк! С вами говорит председатель «Лиги защиты конституции». Наша организация приглашает вас на свой митинг. Вы не откажетесь в числе других высказать свое мнение об охране культуры? Заранее приносим вам свою благодарность.

Отправив саизца стеречь опустевший коттедж, Ворд вышел из дому. Голубой автомобиль ждал, растянувшись вдоль тротуара. Ворд сел за руль и понесся на Нанкин-род.

Был час ленча. Улицы сеттльмента пестрели машинами, толпившимися у дверей кафе. Бровка тротуара возле кафе «Cold Cream» была усеяна иностранными флажками.

– Консульский час, – вспомнил Ворд, – удобный случай передать консулам приглашение на митинг.

Пополнив голубой краской радугу автомобильных кузовов, отражавшихся в ослепительно-белом фасаде, Ворд вошел в кафе.

Внутри, по обыкновению, царила мрачная торжественность.

Столики из черного мрамора и черная лакировка стен открыто враждовали с белоснежными халатами прислуги, двигавшейся с грацией привидений.

Пухло-розовое, как нашлепанный детский зад, лицо американского консула Хена маяком светило над консульским столиком.

Ворд ясно расслышал кудахтанье итальянского консула Гаффи, а подойдя ближе, увидел и его преувеличенный монокль, прикрывший правый глаз.

Черные усы бельгийского консула, забрызганные бело-рыжей пеной, подтверждали устойчивые вкусы мсье Канна, неизменно пившего в этот час коньяк с холодными сливками.

Консулы оживленно обсуждали несчастье, постигшее их французского коллегу д'Анжу, «жена» которого (занимавшийся в канцелярии консульства молодой метис) сбежала с подлинной супругой консула.