Намывание островов - [56]

Глава 11.

И снова эмиграция!

Союз Фашиствующих Безбожников создать у наших друзей не вышло, точнее же, не вышло в столице, ибо после полугодовой забастовки, охватившей недавно три промышленные губернии, а также восстания городских рабочих с захватом пяти кварталов и кровавыми недельными боями, в городе был усилен поиск инакомыслящих, оппозиционеров, диссидентов и прочих «красных гиен», к которым относились наши друзья, помимо же этого, был задержан оппозиционный политик Владимир Мутин, что боролся за интересы трудящихся, но в организации кровавых боев замешан не был. Наши герои, испугавшись облав, выехали из Миргорода в Свинское королевство, что было по соседству с Миргородом, но там был установлен более лояльный, консервативный строй, который не вешал людей на столбах, что давало хорошую возможность для создания там союза, а потом и партии, но совершенно не подходило для организации там плацдарма для вторжения и захвата власти на родной земле. Долго оставаться в городе наши друзья не решились, направившись по реке Ыкарка-Цыганская в порт Раповант, откуда они и отправились первым классом на пароходе «Белая Гора» в Блошарлен, что почитался многими прогрессивно мыслящими людьми за культурную столицу мира, где проживали самые культурные пьяницы в мире. Теперь я должен описать некоторые аспекты этого диалектического плавания, а начну же я с того, что Нюша наконец-то стала играть хоть какую-то роль в жизни коллектива. Если раньше наша героиня, по обыкновению, целыми днями сидела дома, ноя от скуки, или же отправляясь в дорогие магазины, дабы истратить огромное количество денег в пустое дело, то теперь она могла разговаривать с Копатычем и Ежиком, получая от них немало мудрости. Целыми днями они сидели на палубе и говорили, говорили, говорили, не забывая, конечно, попивать Балтийский чай, любимый напиток матросов Кронштадта, а, если исходить из слухов, то и самого Дзержинского. Разговоры их проходили обычно так:

- Ой, Копатыч, а расскажите мне, пожалуйста, о том, как вы были в Африке, когда, будучи совсем юным, вы охотились на диких львов и гиен в саванне. Правда ли, что вы стали прототипом героя рассказа «Снега Килиманджаро» Эрнеста Хемингуэя, который был вашим другом? – спрашивала Нюша, вся истекая от жары.

- Нет, прототипом был сам Хемингуэй, которого я знал, как большого эгоиста и неимоверного пьяницу, что, вероятно и погубило его, ибо это совершенно невозможно, пить ром стаканами на такой жаре.

- Ой, а правда, что вы жили в Бронксе?

- Конечно, но ничего, кроме негров я там не видел, да и негров я видел нечасто, когда они от меня убегали, хотя бегают эти черненькие очень неплохо, но куда им до нас, людей.

- Ой, а расскажите мне о Максиме Горьком, а то Бараш о нем много говорил, но все как-то неправильно, неостроумно, без всякого интереса.

- Максим Горький родился в веселое время в счастливой стране, что, несомненно, отразилось в его творчестве. Особенно мне понравился роман «Жизнь Клима Самгина», который у меня любимый.

- Ой, а вы можете мне еще рассказать про то, как вы убили черта.

- Черта я убил очень давно, но помню это неплохо. Еду я по лесной дороге, вокруг глубокая ночь, а на дворе октябрь, посему холодно, а тут говорит мне голос из кустов: «Вылезай, буржуй, отдавай мне все свои деньги!». Я разозлился, в кусты полез, да и задавил черта ногой ненароком.

Бараш чувствовал себя обиженным и совершенно ненужным, хотя он Нюшу и обеспечивал всем необходимым. Но прошли несколько недель и наши герои увидели издалека остров Блошарлен, где и находился одноименный город. Теперь я должен описать эту самую сцену. Впереди был виден один лишь туман, у бортов громко плескалась зеленая вода с белой пеной, запах стоял как на болоте, а не как на море, пахло тухлой водой. Помимо этого, моросил мелкий дождь и было очень холодно, как тут вдалеке показались могучие скалы острова Блошарлен и подул ветер, который принес запах туй, кедров и кипарисов, которыми был засажен весь остров. После часа плавания вдоль скал, им показался сам город Блошарлен, который был самой настоящей столицей мира, как политической, так и культурной, что имел совершенно невообразимые размеры: дома поднимались ввысь до самого неба, а яркие огни его бульваров светили вдаль на многие километры, будто призывали всех плыть и лететь к этому городу, который так гостеприимно светил, но не всех готов был принять. Наши герои вполне штатно прошли таможню, которую тут проходили все, кто хотел приехать сюда на недельку, дабы, чисто по случайности, остаться навсегда, но это только, если не считать, что Копатычу пришлось дать в лапку сто франков таможеннику, ибо у Нюши не нашлось никаких документов. На выходе из порта была надпись: «Welcome to Bro-shit-Arlen!» и другая: «Добро пожаловать в Блошарлен!». Копатыч снял замечательный номер на четверых в отеле «Упырь», что был один из лучших отелей в городе, дабы после завода багажа пойти на прогулку по бульвару Монтель (le Mone’t Ele), где собиралась вся богема, весь шлак государства. Все это выглядело так, будто дело было в романе с подобным контекстом: шел мелкий дождь, небо было низкое-низкое и имело оловянный, но не свинцовый цвет, по улице разъезжали автомобили, в которых сидели достопочтенные клерки с их женами и детьми, что добирались в театр, носились трамваи, которые везли клерков более бедных, по бульвару вдоль липовых аллей шествовала  интеллигенция. Долго жить в отеле не получилось, посему Копатыч снял квартиру в историческом центре города, где проживала вся богемная тусовка, которая, по правде говоря, нашего героя немного напрягала, но, тем не менее, он сам к ней принадлежал.