Намывание островов - [55]

Глава 10.

Триумвират и союз.

В один из тех теплых летних дней, в кои Солнце светит не столь жарко, дабы устраивать импровизированную плавильную печь из каменного дома, но не столь слабо, дабы давать лишь свет, что по теплу равен северному сиянию, Копатыч сидел с раннего утра в трактире и писал статью для журнала «Миргородский вестник оппозиции», что был запрещен и потому издавался за границей – в Козлодрынске. Было примерно двенадцать часов утра, свет солнца падал на стол, где лежала тетрадь, ручка и стояла чашка кофе с опиумом, а за соседним столиком началось сначала непонятное, но затем все более отчетливое шевеление.

- Вот ты представляешь, что я учился в институте шесть лет, потом работал два года на заводе, создал таки эту ракету, что получила название Фау-2, ибо номер один был уже занят другой ракетой, а этот недостойный присвоил мое творение! Будь проклят всеми богами и бесами, а потом съеден свиньями этот Маскит! – болтал какой-то еж.

- Ваши проблемы, коллега, не идут ни в какое сравнение с моими; ныне стало совсем тягостно совмещать семью, работу журналиста и содержание притона, словом, работаю от зари до зари, даже в ресторан зашел за подержанной бочкой, что мне обещали продать тут, а все это я делаю без документов... – отвечал ему баран шепотом.

Наши герои могли бы еще многое обсудить, ибо на их столе стоял почти полный чайник чая, что был перемешан с опиумом, но, видимо, не судьба им была закончить этот разговор в одиночестве, ибо Копатыч вмешался в разговор немедленно, что и привело к созданию триумвирата этих трех, кой будет управлять большей частью мира. Ежик рассказал, что он из Германии, где учился на дипломированного инженера, а после работал на заводе, где создал ракету Фау-2, но злобный Маскит присвоил это достижение себе, а судья отказался возвращать патент Ежику, осудив его и выслав из страны, потому, что Маскит был очень богат и купил судью с потрохами. Бараш, а именно так звали этого барана, был поэт из Нижнего, а происходил он из очень богатой семьи купца, что продавал рабов, сахар, чай, опиум и прочие полезные товары, имея при себе даже два сахарных завода, но герой наш был выгнан из отчего дома за любовь к дочке бедного дворянина Ивана Засулицкого (Ivan Zasulitsky), Анне, которую он звал Нюша, а позже его и вовсе выгнали из города, но, на этот раз власти, за то, что он организовал «Союз сторонников переименования Нижнего Новгорода в Горький». Ежик не очень расстроился от того, что патент отняли, а поехал работать на далекий северный остров Ежиный, что принадлежал в прошлом веке Даконской империи, но там к власти пришел диктатор, который сказал: «Так как евреи, цыгане и ежи людьми не являются, они должны быть лишены гражданства и имущества!», что привело сначала к бегству всех евреев, потом цыган, а потом и ежиков. Бараш же долго скитался со своей Нюшей, преподавав даже некоторое время в Читальном вале, столице Горной республики, но потом бежал оттуда в Малинию, где занялся ресторанным бизнесом – открыл первую нелегальную курильню, а полгода назад перебрался в Миргород, поселившись в сгоревшем и заброшенном особняке, что как то выдержал пожар, гражданскую войну, интервенцию и власть хунты. Наш герой занимался делом не совсем легальным, а именно, варил водку, делал из нее настойки, продавал опиум, кофе, чай, не платя притом ни пфеннинга в казну, нарушая сухой закон и закон о монополии «Chav and Jap company» на товары из дальних стран, а еще и иммиграционное законодательство, находясь тут без всяких документов, умудряясь публиковаться в оппозиционных журналах, где писал памфлеты на хунту, посему наш герой опасался за свою жизнь, ибо уже совершил преступлений на пять смертных казней минимум. Наши герои и стали теми, кто организовал «Союз Фашиствующих Безбожников», а пока наши подопечные договорились встретится в притоне Бараша, который назывался «Лисья Стая Радости Эльфов» и имел вывеску в виде портрета Егора Гайдара. Притон, будучи расположенным в старом особняке, что весь зарос дикой травой от запустения, вызывал мрачные ассоциации, кои подогревались и внутренней атмосферой дома, ибо многое тут еще напоминало старинных хозяев, что покинули этот дом незадолго до той самой стычки армий олигархов. В самом углу лежал поломанный и разодранный диван двухсотлетней давности, что ранее был отделан слоновой костью, ободранной Барашем для продажи. На нем в былые времена собирались молодые девушки из аристократических фамилий и на нем сидели богачи, играя в покер на миллионные суммы; хотя диван тут был не один такой – тут таким было все. Бараш, разумеется, в целях безопасности, видимо, жил не тут, а в двух кварталах отсюда, снимая хорошую квартиру в пять комнат с прислугой, а тут он просто был в рабочее время; ночное, предпочитая не работать самому, а заставлять работать официантов. Бараш спал невероятно мало, посему всегда носил с собой бидон, что был окрашен в голубые тона, который он, совершенно наивно, именовал термосом, который был наполнен кофе с опиумом, что поднимал ему настроение и не давал уснуть. День Бараша начинался в 6:00, когда он вставал, читал, писал свои статьи и шел на прогулку, возвращаясь домой в 13:00, обедая, имея короткий сон в 1-2 часа, а позже идя в порт или отъезжая на окраину города, где он покупал опиум, кофе, чай и другие товары для притона, затем отправляясь в свою курильня, где он на импровизированной винокурне варил водку и вообще готовил заведение к приходу ночных гостей, в 20:00 он шел домой, где спал и отдыхал до ночи, когда снова шел в притон, возвращаясь в 3-4 утра, сразу ложась спать, хотя день мог проходить и не так, а иначе, но суть в том, что спал наш герой не более 6 часов в сутки. Наши друзья сидели в свете керосиновых ламп за одним из столов на балконе, отпивая кофе и ведя разговор, суть которого была близка к общей атмосфере заведения, где все пахло керосином, на стенах, среди старинных статуй и картин, тянулись длинные, будто ножи, тени, смешиваясь со следами гари, оставшимся от ламп и факелов, что делало помещение неуютным и кривым, будто на мрачной картинке из немого фильма ужасов. От столов внизу поднимались облака дыма от опиумных трубок и запах от кальянов, набитых гашишем, а лица древних богов, что висели по стенам, становились все грознее и злее, что было смешано с огромными размерами помещения, ибо все это было организовано в главной зале дома, огромном круглом помещении с балконами. Полы в помещении скрипели, а люди говорили, официанты же бегали по скрипящим полам, боясь уронить посуду, при том тут возникала тоска, особенно тоска по Солнцу, ибо тут было очень темно, а в мрачных углах притаились домовые и мелкие черти, что обитали во всяком притоне. Внизу кто-то буянил, но наши герои не замечали их, предпочитая смотреть друг другу в глаза, думая при этом о своих делах, переодически выпивая кофе с опиумом, и только хозяин посмотрел вниз, отчего настроение его ухудшилось: какой-то мужик, пьяный клерк, что неудивительно, ибо их много сюда заходит после работы, устроил скандал, но не из-за опиума, а из-за коньяка, который ему не подали; Барашу было искренне жаль того клерка, посему он сам пошел и принес ему коньяк. Наши герои покинули это мрачное царство сразу, как Бараш к ним вернулся, по дороге домой обговаривая то, как они хотели бы организовать китайский погром в городе, а на небе, в душном и мокром воздухе, что пах садами с окраин, закапали первые капли дождя.