Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917-1937 - [8]
Глава 3
ДОМ СОВЕТА, В КОТОРОМ ЖИВУТ
Коммунальное жилище — коммуна с первых дней революции является почти официальным идеалом грядущего образа жизни в глазах новой партийно-советской элиты. Проживание в коммуне в первые годы советской власти выступает признаком принадлежности к новому социальному строю. Коммуны для партийносоветского руководства создаются в послереволюционный период почти повсеместно. Для этого используются существующие здания гостиниц. Так, в Москве>[61], Петрограде и других городах в бывших самых крупных и наиболее благоустроенных гостиницах начинают функционировать так называемые Дома Совета и Отели Совета. Исходя из одного лишь названия: «Дом Совета» или «Отель Совета», совершенно невозможно предположить, какие функции выполняют эти сооружения. А функции эти исключительно бытового характера: «Дома Советов... имеют структуру общежитий с отдельными комнатами, общей столовой и общими кухнями и предназначены исключительно для постоянного проживания советских служащих...»[62]
В частности, в Петрограде, в I Доме Совета[63] (бывшая гостиница «Франция») в 1917-1918 годы обитают многие крупные партийные и советские работники. Так, 22 октября 1917 года в № 20-21 вселяется член Исполнительного комитета Совета воинских и рабочих депутатов моонзинской позиции Войташевский Александр Борисович[64]; 1 января 1818 года в № 426 заселяется член Учредительного собрания Витебской губернии Дзержинский Феликс Эдмундович>[65]; 14 января в № 204 размещается Юлиус Петрович Берзин — на тот момент председатель Совета солдатских депутатов Латышской стрелковой дивизии>[66]; в тот же день в № 139 заселен член Учредительного собрания города Москвы Николай Иванович Бухарин>[67]. С 24 января по 9 марта 1918 года в Доме Совета проживает Енукидзе Авель Сафронович>[68]; 14 марта в № 402 прописываются члены ЦИК Булаев Филипп и Вишневский Иван>[69]; 15 марта в № 341 заселяется Бубнов Андрей Сергеевич; 16 марта в № 451 поселяется Берзин Т. Я. — член ЦИК[70]; 6 июня в № 6 заселяется народный комиссар торговли и промышленности Броньский Мечеслав Генрихович[71].
18 сентября 1920 года в I Дом Совета вселяется Григорий Евсеевич Зиновьев, он занимает № 215, 216, 217, 218, 219[72]. Этажом выше в № 317 и 318 проживают вселившиеся в Дом Совета 22 и 23 июля 1920 года дочери Л. Д. Троцкого — Зинаида и Нина Бронштейн>[73].
В Москве в гостинице «Националь», преобразованной, как и другие, в общежитие-коммуну для работников советского и партийного аппарата, также располагается I Дом Совета[74]. С 12 марта 1918 года, в нем, по свидетельству жившего здесь же первого наркома строительства С. 3. Гинзбурга, проживают В. И. Ленин, Н. К. Крупская, М. И. Ульянова, Я. М. Свердлов и некоторые другие члены правительства, переехавшего И марта 1918 года из Петербурга в Москву>[75]. По утверждению С. 3. Гинзбурга, Ленин В. И., Крупская Н. К. и Ульянова М. И. обитали в Доме Совета втроем в двухкомнатном номере>[76].
Дома Совета являлись привилегированным жилищем>[77]. Возможность селиться в них предоставлялась далеко не всем совслужащим. «Во II Доме Совета (бывший отель «Спартак»[78]... согласно специально утвержденному положению, имели право проживать только следующие лица: 1. Члены ВЦИК. 2. Члены ЦК РКП. 3. Члены Губкома РКП. 4. Члены Обл. бюро ЦК РКП. 5. Члены Губ-исполкома. 6. Заведующие отделами Губисполкома и их заместители. 7. Члены коллегий отделов Губисполкомов. 42 комнаты... предоставлялись сотрудникам ВЧК И ПВО, по 5 комнат — райкомам РКП (б), райсоветам и командировочным высоких рангов...
Для советских и партийных работников, не обладавших длительным партстажем и не занимавших большие должности, социализм создавался в более скромных условиях. Для них предназначались Отели Совета, имевшие структуру общежитий комнатной системы с общими кухнями... Некое подобие коллективного жи-льяявлялисобойв 1918—1920гг. петроградский Дом Литераторов... а также Дом Искусств... Всего летом 1921 г. в Домах и Отелях Петросовета постоянно проживало 800 чел.»[79].
В начале июля 1921 года в связи с тяжелой жилищной ситуацией, вызванной массовым разрушением жилого фонда, с одной стороны, и необходимостью предоставить место жительства постоянно расширяющемуся аппарату партийных и советских учреждений — с другой, принимается решение о «чистке» Домов Совета от «посторонних» лиц, с целью оставить в них лишь работников с большим революционным и служебным стажем[80]. Из Домов Совета в двухнедельный срок выселяются все те, кто к этому времени утратил связь с советским и партийным аппаратом — военнослужащие распущенной Роты охраны; партийные и советские работники, ушедшие со службы, в том числе и в связи с поступлением на учебу; лица, утратившие членство в партии и т. д.[81] Список лиц, подлежащих выселению к концу июля 1921 года, например, по I Дому Совета содержал 75 человек (с которыми проживали подчас и члены их семей)[82].
Отели Совета принципиально мало чем отличались от Домов Совета. I Отель Совета в Петрограде охватывал три дома, расположенных по улице Троицкой, № 4 и Владимирскому переулку и обслуживал 300 человек «общественных и партийных работников на постоянной основе» и 3 тысячи на временной — командированных
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
В мировой истории промышленного производства ХХ века имя Альберта Кана не просто широко известно. Оно находится на недосягаемой для многих корифеев-архитекторов высоте, так как неразрывно связано с поистине эпохальным изобретением индустриальной эры — методикой скоростного поточно-конвейерного производства архитектурно-строительной проектной документации.При этом, в истории советского промышленного проектирования имя Альберта Кана бесследно спрятано под толстым слоем безосновательной критики, наглухо замазано лживыми обвинениями и надежно укрыто под вывеской советского проектного института «Госпроектстрой», специально созданного в 1930 г.Фирма А.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.