«Находка Шторма» - [41]

Поэтому я спала в своей кровати и почти всю ночь смотрела в потолок. Весело.

– Стиви? – я слышу голос Ника, доносящийся из столовой, – ты здесь?

Господи, от одного звука его голоса у меня мурашки бегут по коже. Я так облажалась.

– Иду, – кричу в ответ.

Если бы.

– Он, наверное, хочет позавтракать, – говорю бабушке, которая как раз моет посуду после нашего завтрака. Мы поели пораньше, с папой и Беком, которые уже ушли, чтобы быстрее заняться машиной Ника.

Я иду в столовую, а он ждет меня посреди комнаты, выглядя мечтой любой девушки. Он будто стал еще красивее с тех пор, как мы попрощались прошлым вечером.

– Эй. – Он улыбается, и улыбка касается его глаз.

– Привет, – я заправляю выбившийся локон за ухо, одаривая его, как я уверена, своей самой глупой улыбкой. – Ты хорошо спал? – спрашиваю я заплетающимся языком.

– Лучше, чем хорошо. Кровать в номере очень удобная.

Ник. Кровать. Опять в голову лезут грязные мысли.

– Хорошо. Отлично, – хриплю, затем прочищаю горло. – Рада это слышать.

Ник разглядывает меня, а я смотрю на него, прямо в его необыкновенные глаза. И начинаю чувствовать жар, головокружение и возбуждение.

«Боже милостивый. Возьми себя в руки, Стиви».

– Завтрак, – выпаливаю я.

– Что? – он будто отвлекается от своих мыслей.

– Завтрак, – повторяю я, – что ты хочешь?

– О. Правильно. Конечно. Ну, что у нас в меню?

«Я».

– Вафли, блинчики, бекон, яйца, как ты захочешь, фрукты, тосты, хлопья...

Ник на мгновение задумывается.

– Можно мне вафли с фруктами сверху?

– Конечно. А какие фрукты, или, может, ягоды?

– Клубника.

– Взбитые сливки? – слова вылетают прежде, чем я успеваю подумать.

Вспоминаю предложение бабушки и чувствую, как краснеют лицо и грудь.

– Нет. Никаких взбитых сливок.

Слава богу.

– Значит, только вафли с клубникой. Кофе тоже приготовить?

– Абсолютно верно, – он кивает.

– Черный? – спрашиваю я, вспоминая его вчерашний заказ в «Старбакс».

Ник снова мне улыбается.

– Да.

– Отлично, – делаю шаг назад к кухонной двери, – ну, садись, а я принесу завтрак, когда он будет готов, конечно. Что будет примерно через пять минут. Самое большее – десять.

«Господи, Стиви, перестань болтать».

Я поворачиваюсь на каблуках и убегаю. Мое сердце выпрыгивает из груди. Боже, он действует на меня, как ни один мужчина в моей жизни. Я практически задыхаюсь, когда добираюсь до кухни.

– Что Ник хочет на завтрак? – спрашивает меня бабушка.

– Вафли с клубникой. И кофе.

– Ты делаешь кофе. Я готовлю вафли.

Подойдя к шкафу, беру свежий фильтр. Вынимаю старый из кофемашины, выбрасываю его в мусорное ведро. Кладу новый и заполняю его кофе. Я только успеваю наполнить машину водой, когда через заднюю дверь входит Пен.

– Привет, – говорю я ей.

– Не смей здороваться со мной. Я звоню тебе со вчерашнего вечера. – Она обвиняюще тычет в меня пальцем.

– Я знаю, – улыбаюсь ей.

– Доброе утро, Пенни, – говорит бабушка.

–Прости. Доброе утро, бабушка, – ее глаза ненадолго останавливаются на бабушке, прежде чем вернуться ко мне. Она прищуривается и упирает руки в бедра, – что значит «знаешь»? Почему ты не ответила?

Я ставлю чашку под кофеварку и включаю ее.

– Потому что я знала, как это тебя разозлит.

Ее рот округляется в форме буквы О.

Я смеюсь.

– Ты звонила, чтобы допросить меня насчет Ника, но, честно говоря, мне, нечего сказать.

Кроме того, что я хочу поцеловать его. И делать другие вещи. Например, ласкать его горячее тело. Возможно, вылизать ему пресс.

– Видишь ли, если бы ты потрудилась ответить на звонок, тоз нала бы, что я не собираюсь допрашивать тебя о нем. Вообще-то, мне нужно рассказать тебе кучу всего о Нике.

Вот, она снова загадочно произносит его имя. Меня начинает интересовать ее таинственность. Склонив голову набок, улыбаюсь.

– Кучу всего?

– Да, кучу всего, – говорит она чопорно, показывая при этом неприличный жест и заставляя меня рассмеяться.

– О, я за то, чтобы посплетничать, – говорит бабушка, прекращая перемешивать тесто на вафли и подходя к нам.

Пен делает глубокий вдох, как будто собирается произнести речь перед всей страной. Волосы на моем затылке начинают шевелиться от нехорошего предчувствия.

– Ник –это Шторм Слейтер, – выпаливает она.

Я смотрю на бабушку, которая пожимает плечами.

– Пен, я ничего не понимаю. Ник – это кто?

– Ник, тот красавчик, которого ты вчера привела в «Старбакс» – несравненный и неповторимый Шторм Слейтер. Ведущий гитарист в «Slater Raze». Единственный ребенок Джонни Крида. Я, черт возьми, узнала его вчера, но никак не могла понять, кто он. Потом это пришло мне в голову, когда я готовила горячий шоколад миссис Макинтош. БАМ! Ударило меня, как молния. Я догадалась, что этот чувак похож на Шторма Слейтера! – она хлопает ладонью по кухонному столу.

Я снова смотрю на бабушку, но она с интересом слушает Пен. По крайней мере, не одна я не знаю, о чем говорит Пен.

– Пен, все, что я поняла из этого – это было Ник. Гитарист. Что-то о грозе, молнии и горячем шоколаде миссис Макинтош. – А теперь я хочу горячего шоколада.

Пен издает звук раздражения и беспомощно смотрит на бабушку.

– Ты – ее ДНК. Может быть, она поймет это, услышав от тебя.

Бабушка поворачивается ко мне.

– Дорогая, Пенни пытается сказать нам, что Ник – это не Ник. На самом деле он Шторм Слейтер.