Наёмники Гора - [55]

— Было дело, пересекал её, — ответил я.

— Расскажите мне об этом, — попросил он.

— Это изменчивая местность, с полным отсутствием каких-либо дорог, — доложил я. — Она простирается на тысячи квадратных пасангов. Там не продохнуть от насекомых, змей и тарларионов. Болотные акулы кишат даже среди тростниковых зарослей. Твёрдой почвы крайне мало. Дельта мелководна, большие глубины редкость, в основном по грудь высокого мужчины. Дно ненадёжное, изобилует зыбучими песками. Благодаря своей непроходимости надёжно защищает Порт-Кар с востока. Только рэнсоводы могут ориентироваться в этой местности. Они же, практически полностью блокируют этот регион для движения и торговли.

— Ну что ж, это совпадает с моей информацией, — кинул он.

— Почему Вы спрашиваете? — поинтересовался я.

— У Тебя есть какое-нибудь представление о ведении войны? — спросил он вместо ответа.

— Кое-что, — осторожно ответил я.

— И Ты знаешь, кто я? — осведомился он.

— Думаю, что да, — кивнул я.

— Ты догадываешься, почему Тебя привели сюда? — спросил он.

— Нет.

— Как по-твоему, зачем был взят Торкадино?

— Чтобы остановить вторжение, — пожал я плечами. — Чтобы дать время Ару вооружиться. Это — сильный и значимый удар. Торкадино — это практически основной склад Коса куда собраны осадные машины и продовольствие. Теперь всё это в Ваших руках. Практически, косианцы теперь оказались в Ваших руках. С такими запасами продовольствия Вы можете держаться в Торкадино неопределенно долго. Даже, несмотря на то, что косианцы, несомненно, возьмут вас в блокаду. Насколько я понимаю, Кос теперь практически остался без своих осадных машин, а штурмовать стены в таких условиях будет безумием. Добавим сюда то, что из-за возникшей у них, по Вашей вине, нехватки продовольствия, они вынуждены будут отвести часть своих войск из этой местности. По-видимому, им придётся разделиться, и рассредоточиться по соседним регионам, дабы обеспечить себе новые источники провианта. Таким образом, Вы одним ударом рассеяли и смутили своего противника. Кроме того, я подозреваю, что Ваше решение выслать гражданское население из Торкадино является не просто политическим, целью которого было продемонстрировать заботу, великодушие, и милосердие, не просто целесообразным, чтобы удалив их из города, сохранить провизию для предстоящей осады и удалить возможных сторонников Коса из-за своей спины, но ещё и добавить проблем Косу, переложив обеспечение беженцев продуктами на плечи армии.

— Отлично, — похвалил он.

— Кос не посмеет оставить этих беженцев умирать от голода, — продолжил я, — поскольку они — граждане города, который объявил о своём союзе с ним. Если косианцы не станут заботиться об этих людях, то это может стать подарком верным союзникам Ара, и мрачным уроком для каждого колеблющегося или нейтрального города и деревни в пределах дюжины горизонтов.

— Довольно точный анализ, — кивнул он.

— Что было сделано с гарнизоном Торкадино? — полюбопытствовал я.

— Большинство в момент нашего нападения спокойно спали в своих постелях, — сказал он. — Мы захватили их оружие, и всякое сопротивление стало бесполезно. А потом мы выслали их, безоружных, из города.

— Таким образом, они, как и гражданские лица, добавили проблемы Косу, усмехнулся я.

— Совершенно правильно, — признал воин.

— Вы провели их под аркой копий? — осведомился я.

Обычно такая арка формируется из трех копий, два ставятся вертикально, а третье привязывается горизонтально к первым двум. Пленники, обычно в две колонны, проходят между вертикальными копьями. Они не могут пройти под горизонтальным копьем, оружием их врага, не опустив головы и не согнув спины. Некоторые воины предпочитают умереть, но не делать этого. Подобная арка иногда используется для пленных женщин взятого города, но горизонтальный шест привязывают намного ниже, обычно так, чтобы под ним можно было проползти только на животе. В конце концов, они же женщины, а не мужчины. Также, арка обычно формируется не из копий, а из мётел, принесённых из покорённого города, а на горизонтальную жердь нанизывают свисающие рабские бусы. В этом, хотя оригинальное значение, скорее всего, потеряно в веках, большинство толкователей видит символы рабства и чувственности, которые, раз уж им предстоит стать рабынями, отныне будут требоваться от них, взамен ожидавшей их мучительной смерти. Это впечатляющее зрелище: женщины захваченного города, длинной колонной вьющейся по улицам, раздетые, двигаются между победителями, стоящими с плетями в руках, к базарной площади, чтобы там лечь на живот и проползти под аркой, почувствовав, как рабские бусы касаются их спин. А очутившись на другой стороне, всё ещё лёжа на животе, они уже чувствуют смыкающиеся на их шеях ошейники, соединённые один с другим длинной цепью. Они оказываются в рабском караване, в котором им, скорее всего, придётся оставаться до самой своей продажи.

— Нет, — ответил мне он, и я понимающе кивнул. — Они — хорошие парни, и я не исключаю возможности, что однажды некоторые из них будут служить в армии под моим командованием.

— Понимаю, — сказал я.

Он отвернулся и замер, глядя в окно. Из окна кабинета были видны стены Торкадино и один из акведуков. Через ен он обернулся и пристально посмотрел мне в глаза.