Наедине с совестью - [7]

Утром Гвоздь снова начал жаловаться на головокружение. Так он делал всегда, когда узнавал, что предстоит тяжелая работа. С постели в это утро не поднялся. Врач, заглянувший днем в барак, увидел лежащего Гвоздя:

- Ты чего это не на работе?

- В груди что-то болит, - скривился Сашка.

Лагерный медик прослушал его, смерил температуру - все оказалось в норме. Затем сердито сложил инструменты в чемоданчик и направился к выходу. Шматко остановил его:

- Так что же у меня, доктор?

- Хроническое воспаление хитрости! - нервно повернулся к нему врач, снимая очки с горбатого носа. - Других признаков болезни обнаружить не удалось.

- Объявляю вам благодарность, доктор! - крикнул Гвоздь, приподнимаясь на нарах. - Вы первый человек, поставивший правильный диагноз моей болезни. Никакие арабские боги не отговорят меня теперь от глубокой веры в медицину. Всей требухой благодарю! Сегодня вы открыли мне глаза на происхождение моих изнурительных страданий. До самого гроба буду вам благодарен.

Врач, уходя, покачал головой.

- Не спеши в карцер, пустобрех Шматко! - недовольным тоном произнес он. - Иди-ка на работу. Это лучшее средство, которое исцеляет таких, как ты, от хитрости и хамства. Серьезно говорю. Иначе с тобой поговорят другие и по-другому.

- Спасибо за агитацию, доктор!

После ночной стычки Молчков избегал встречи с Гвоздем, а если встречался, то в разговоры не вступал. Работал Михаил много и добросовестно. Скромный и отзывчивый по натуре, он быстро вошел в доверие товарищей. Вокруг бывшего горняка начинали группироваться единомышленники, поддерживающие его на работе и в бараке. Это бесило Гвоздя. Часто в отсутствие Михаила он старался всячески его опорочить, придумывая небылицы, с презрением называя бригадира "хитрым службистом".

- Кроты вы безглазые! - раздраженно говорил он. - За кем вы идете? Ворон готов зад лизать начальству, а вы ему помогаете. Идиоты!

- Это ложь! - кипятился белобрысый пилорамщик Мещихин, не любивший Гвоздя за развязность и сплетни. - Ты не сделаешь из Молчкова лизуна. Его все уважают - понял? А по-твоему выходит, что не только он, но и начальник смены идиот и лизун.

- А разве не так? - кривился Сашка. - Что он понимает? Малограмотный олух - вот и все!

- А мы, кстати, кроме тебя, не замечаем в бригаде олухов.

Лютая злоба исказила лицо Сашки. Он осыпал пилорамщика бранными словами, обжег его ненавистным взглядом и, плюнув в сторону, ушел, продолжая кипеть и ругаться.

Начальник смены Алексей Кузьмич Гусев был тоже из заключенных. Очень спокойный и рассудительный человек лет сорока пяти. Жизненный опыт и наблюдательность помогали ему безошибочно разбираться в людях и руководить ими.

Гусев был намного старше Молчкова и называл его сынком. По зеленым крапинкам на лице, которые остались от угольных дробинок, Алексей Кузьмич догадывался, что "сынок" его был шахтером, но разговора на эту тему не заводил, откладывая его на другое, более удобное и свободное время. "Будет случай - поговорим", - думал он.

И такой случай скоро подвернулся. В конце смены Алексей Кузьмич угостил Михаила душистой домашней махоркой и прямо спросил его, надолго ли он прибыл сюда.

Молчков присел на край пилорамы, вздохнул.

- На десять лет, Алексей Кузьмич.

Видимо, такой момент и нужен был, чтобы Михаил излил всю свою душу, которая вобрала в себя много горького и печального. Он как-то бессознательно и доверчиво рассказал начальнику смены свою короткую биографию: где он рос и работал, за что попал в лагерь и как тяжело ему было привыкать к необычному лагерному режиму. Алексей Кузьмич внимательно слушал его, изредка поглаживая рыжеватые усы. А когда Михаил закончил рассказ, Гусев присел с ним рядом на пилораму и проговорил с сожалением:

- Да! Срок немалый! Но ты уменьшишь его, если и впредь будешь так вести себя и работать. Молодость, говоришь, подвела. Бывает!.. Правда, молодость - самый радостный период в жизни человека. Дорожить ею нужно. А вот меня беспечность завела сюда. Я ведь тоже шахтер, начальником участка работал. Двадцать лет все хорошо шло, а потом промах сделал, недоглядел. Одна ночная смена забойщиков нарушила правила технической безопастности, случился обвал. Двух шахтеров здорово покалечило. Вот мне и сунули три года выседки. Не мила дорожка, как говорится, а ехать пришлось!..

Затянулся дымком махорки, помолчал.

- Правду говорят: горе всегда уму учит, - снова внушительно продолжал он. - Человек должен предвидеть каждую мелочь, а когда ее предвидишь, оказывается, мелочей-то в деле и не бывает. Я не умел тогда предвидеть и пострадал. Но что с воза упало, то пропало. Уже полтора года я тут. Первые дни тоже ушел было в себя. Совесть меня за оплошность грызла. А там, на шахте, когда суд шел, кое-кто пытался вредительство приписать мне. Старые горняки защитили. Спасибо им. Какой я вредитель? Родился и вырос на шахте. Отец всю жизнь мозоли на руках носил. И я с малых лет кусок хлеба сам себе начал зарабатывать. "Вредитель!" И придумают же!..

Гусев снова помолчал.

- А теперь вот что я хотел посоветовать тебе, сынок, - взглянул Алексей Кузьмич на притихшего Молчкова. - В лагере вечерние курсы работают. На днях начали набирать новую группу. Запишись и ты. Четыре месяца незаметно пройдут, а специальность кузнеца или плотника тебе не помешает. Бревна ворочать и медведь может, а вот домик построить или болт какой сделать - умение нужно. Подумай и запишись. Я ведь тоже курсы проходил.