Наедине с совестью - [5]
Степан тревожно открывал глаза, покрываясь холодным потом. Беспокойно поднимал голову, озирался. Затем сбрасывал с себя одеяло и, нервно поглаживая мокрый лоб, прижимался спиной к стене и болезненно прислушивался к дыханию жены. Иногда он срывался с койки, уходил на кухню и начинал торопливо курить. Степан досадовал на себя, что когда-то связался с Гришкой. Но больше всего его мучила совесть за судьбу Михаила.
Первое время Стефа, слушая бред и выкрики мужа, молчала. "Может, пройдет", - думала она. Но Степан ночами не спал, часами просиживал в темноте, низко опустив голову. Стефа не могла уже больше терпеть и скрывать своей тревоги. Однажды, накинув на плечи халат, она осторожно вышла на кухню, присела рядом с мужем и озабоченно спросила:
- Что с тобой, Степа?
- Ничего особенного, - не сразу и как-то мягко ответил он, стараясь успокоить жену. - Не спится что-то. Пройдет!..
- Не обманывай меня, Степа. Ты уже какую ночь в бред впадаешь и кричишь. Так и детей перепугать можно. Нынче опять с Гришкой Федько спорил. Плохо это. Здоровому человеку мертвецы не снятся каждую ночь. Сходи к врачу, Степа, посоветуйся с ним.
- Я вполне здоров, чего ты беспокоишься?
- Неправда! Раньше ты не бредил, спал спокойно. Нервы шалят у тебя. Вот вчера во сне ты с Мишей Молчковым разговаривал, прощения просил у него. А говоришь "здоровый". Сходи в медпункт, а то сама отведу. Боюсь я чего-то.
- Ладно, схожу. Иди, спи.
Хотя Степан и пообещал жене пойти на прием к врачу, но не сдержал своего слова. Зачем? Он знал, что с нервами у него не в порядке, но чем ему поможет врач? Сейчас бы уехать в село, отдохнуть недельку-две, позагорать на берегу Донца, порыбачить. Словом, переменить обстановку. Это было бы куда лучше всяких рецептов и глотания таблеток. Но как это сделать? Купить билет на поезд и уехать? Так нельзя. На это нужно разрешение начальника шахты. А тот не сможет сейчас дать ему отпуск: бригада снизила темпы работы. С тех пор, как Ковальчука освободили от обязанностей бригадира, а Миша Молчков выбыл из ее рядов, она сразу же оказалась позади других. В прошлом месяце переходящее знамя потеряли, планы систематически не выполняются. Бригаде явно не хватает вожака. А впрочем, почему бы не попытать счастья? Ведь он теперь рядовой член бригады. Нужно только написать заявление и хорошо попросить начальника шахты.
С утра Степан работал в забое. В четыре часа дня бригада сменилась и поднялась на-гора. Дневная норма кое-как была выполнена. Степан быстро помылся в душевой, аккуратно оделся и направился к начальнику. Тот уже собирался уходить, но, увидев в дверях шахтера, остановился.
- Что скажешь, Степан Романович? - весело спросил он Ковальчука, пожимая ему руку. - Похудел ты, брат. Уж не болен ли?
- Болен, товарищ начальник, - признался Степан. - Нервы здорово шалить начали, чувствую какое-то недомогание. Водку давно забросил, забыл, чем она и пахнет, а здоровье все же не улучшается. Сплю плохо. Во сне кричу, разговариваю. Жена сильно беспокоится: детей перепугать могу. Словом, дела не важные.
- Это плохо, - покачал головой начальник. - Видать, лечиться нужно. А вот то, что ты трезвенником стал, - это хорошо, давно бы поступить так стоило. Я до сих пор жалею Мишу Молчкова. Какой парень, какой шахтер! И все-таки искалечил себе жизнь. А что его привело к этому? Водка! Не пей он ее - не было бы и беды. Так ведь?
- Так, товарищ начальник.
- Ну, а теперь говори, с чем пришел?
Ковальчук подал заявление.
- Все ясно, Степан Романович, - проговорил начальник шахты, читая кривые строчки заявления. - Рад бы тебе помочь, но сейчас не могу. Ты знаешь, какие дела у вас в бригаде?
- Знаю! Вся душа изболела. Ребята ослабили дисциплину. Шапочка хороший шахтер, но нет у него бригадирского опыта. Будем ему помогать. Парень он очень честный, трудолюбивый, руководить, конечно, научится, но не сразу.
- Все это верно, - согласился начальник, надевая серую кепку. Бригадирами сразу люди не родятся. Семен Шапочка, безусловно, когда-то будет отличным бригадиром, но нам сегодня требуется такой бригадир, ты понимаешь меня. Стране нужен уголь. И мы должны его дать. Пусть Шапочка еще год-два поработает звеньевым, он молод. Одним словом, я вот к чему речь клоню... За прошлый трагический случай мы тебя наказали, сняли с бригадиров. Не приятно нам было, сам понимаешь: безответственность, пьянка, убийство. Много разных разговоров было. Все это в прошлом. За десять месяцев ты заметно исправился, факт!.. Это нас радует. И мы вместе с секретарем парткома и председателем профкома решили восстановить тебя в бывшей должности. Принимай, Степан Романович, бригаду и исправляй дело. Месяца через два дадим тебе не только отпуск, но и путевку в санаторий. Договорились?
Степан опустил голову.
- Я не возражаю, товарищ начальник, - сказал он, беря обратно заявление. - Но как посмотрит на это Шапочка? Ему обидно будет...
- Не будет! - заверил его начальник. - Шапочка уже дважды приходил ко мне с просьбой вернуть тебя в бригадиры. Завтра я собирался вызвать вас обоих по этому вопросу. Бригаду нужно поднять и восстановить ей былую славу. Конечно, придется крепко помозолить руки. Думаю, скоро снова будем вам аплодировать. Так и передай горнякам. На место Молчкова сам подбери хорошего паренька. Вот и все у меня. Завтра с утра принимай бригаду и спускайся в забой. Я как-нибудь побываю у вас.
Более полувека самоотверженно, с достоинством и честью выполняют свой ответственный и почетный долг перед советским народом верные стражи государственной безопасности — доблестные чекисты.В жестокой борьбе с открытыми и тайными врагами нашего государства — шпионами, диверсантами и другими агентами империалистических разведок — чекисты всегда проявляли беспредельную преданность Коммунистической партии, Советской Родине, отличались беспримерной отвагой и мужеством. За это они снискали почет и уважение советского народа.Одну из славных страниц в историю ВЧК-КГБ вписали львовские чекисты.
Историю сакральных орденов — тамплиеров, асассинов, розекрейцеров — написать невозможно. И дело не только в скудости источников, дело в непонятности и загадочности подобного рода ассоциаций. Религиозные, политические, нравственные принципы таковых орденов — тайна за семью печатями, цели их решительно непонятны. Поэтому книги на эту тему целиком зависят от исторического горизонта, изобретательности, остроумия того или иного автора. Работа Луи Шарпантье производит выгодное впечатление. Автора характеризуют оригинальные выводы, смелые гипотезы, мастерство в создании реальности — легенды.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В аннотации от издателя к 1-му изданию книги указано, что книга "написана в остропублицистическом стиле, направлена против международного сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил. Книга включает в себя и воспоминания автора о тревожной юности, и рассказы о фронтовых встречах. Архивные разыскания и письма обманутых сионизмом людей перемежаются памфлетами и путевыми заметками — в этом истинная документальность произведения. Цезарь Солодарь рассказывает о том, что сам видел, опираясь на подлинные документы, используя невольные признания сионистских лидеров и их прессы".В аннотации ко 2-му дополненному изданию книги указано, что она "написана в жанре художественной публицистики, направлена против сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.