Надежда на счастье - [14]

Не желая постоянно спать и не имея других занятий, Конор пытался чем-нибудь отвлечься. И вот как-то раз, на седьмой день его пребывания в постели, дверь отворилась и в комнату вошла Кэрри. Увидев девочку, он очень обрадовался обществу.

– Доброе утро, мистер Конор, – проговорила она. Прислонившись к дверному косяку, девочка бросила взгляд в коридор, потом вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

– Мне не полагается заходить сюда. – Теперь она говорила погромче. – Мама так сказала.

– Мне не хотелось бы, чтобы у тебя были неприятности из-за меня, – сказал Конор с улыбкой.

– Ничего страшного. – Малышка махнула рукой. – У меня и так сплошные неприятности.

Конор невольно рассмеялся. Девочка же приблизилась к кровати и, перегнувшись через спинку, внимательно посмотрела на него.

– Я подумала, что вам тут очень одиноко.

«Одиноко – слишком слабо сказано», – подумал Конор.

– Да, пожалуй, – кивнул он.

– Ужасно не люблю болеть, – сообщила малышка. – Нечем заняться. Когда болеешь – всегда очень скучно.

«Особенно здесь, где даже виски не выпьешь», – со вздохом подумал Конор.

– Вы любите рыбалку? – неожиданно спросила Кэрри.

Он тотчас же вспомнил про рыбу, выловленную из реки землевладельца, – там, дома. Тем, кого заставали за этим занятием, полагались разные наказания, но его ни разу не поймали. И им с Майклом доставляло огромное удовольствие воровать великолепную форель лорда Эверсли.

– Да, люблю.

Девочка радостно улыбнулась.

– А лазить на деревья? Когда-нибудь пробовали?

– В свое время я часто лазил на деревья, малышка.

– А свистеть умеете?

Он вытянул губы трубочкой и засвистел что-то веселое.

Кэрри засмеялась.

– Вы мне нравитесь, мистер Конор, – сообщила она. – У вас замечательно все получится.

Что именно получится, он не понял. Тут девочка вдруг нахмурилась и, склонив голову к плечу, проговорила:

– А вот маме вы не нравитесь. Она говорит, что вы нехороший, потому что были в тюрьме. И еще она говорит, что у вас мерзкий характер. Это правда?

– Иногда действительно мерзкий, – ответил Конор с ухмылкой.

Девочка внимательно посмотрела на него, потом сказала:

– Но мерзкий – это означает плохой. А я не думаю, что вы плохой. Хотя ругались вы ужасно громко. В первую ночь вы кричали, что тут всюду… оранжевые мужчины. – Девочка наморщила лоб. – Но ведь мужчины не бывают оранжевыми, мистер Конор. Если только они не раскрашенные, как индейцы? Вы говорили про индейцев?

– Нет, про британцев, – ответил Конор.

Десятилетняя американская девочка, конечно, ничего не знала о британских протестантах-оранжистах и ирландских католиках-зеленых, но казалось, что его краткое объяснение вполне удовлетворило ее.

– Кэрри! – Со стороны открытого окна раздался голос Оливии Мейтленд.

Девочка на мгновение замерла, потом отошла от кровати.

– Ах, мистер Конор, мне нужно идти.

Она направилась к двери. Уже взявшись за ручку, оглянулась и спросила:

– У вас есть маленькие девочки?

– Нет. – Конор покачал головой.

– А мальчики?

– Нет, у меня нет детей.

– И жены нет?

– Нет.

Девочка улыбнулась ему и открыла дверь.

– Это хорошо. Мужчина ведь не может завести жену, если у него уже есть одна, правда?

Конор не сразу понял, что она имела в виду. Дверь закрылась, и тут его осенило. Откинувшись на подушки, он в ужасе пробормотал:

– О Господи, так я и знал. Пора убираться из этого дома.

После полудня Конор попытался встать с постели. Ему удалось спустить ноги с кровати, но не более того. Слабость и боль заставили его отказаться от своего намерения.

На следующий день Конор снова предпринял попытку подняться. На сей раз ему удалось встать, но тотчас же ноги у него подкосились, и он рухнул обратно на кровать. Хотя матрас был довольно мягкий, ребра после такого падения опять заболели.

– Черт бы побрал этого Вернона Тайлера, – проворчал Конор. – Да и я, конечно же, сглупил.

А потом он вспомнил про Дэна. Интересно, куда отправился старик? Наверное, вернулся в Бостон и сейчас обшаривает доки в поисках какого-нибудь ирландского парня, только что без денег сошедшего с корабля. Что ж, ему не придется долго искать.

Конор прижал руку к ребрам и тяжко вздохнул. Даже если ему удастся встать с постели, то все равно он не сможет уйти отсюда. И уж тем более он не сможет драться. Так что нет смысла торопить события. Но тут ему вспомнились слова Кэрри о женах, и он решил, что выхода нет – все равно придется уйти.

На следующее утро Конор предпринял очередную попытку встать. Теперь ему удалось подняться на ноги, и он, преодолевая боль в ребрах, все же сделал несколько шагов. Но боль с каждым мгновением усиливалась, и он, не выдержав, со стоном уселся на кровать.

– Ох, черт, как больно, – пробормотал он, задыхаясь.

Дождавшись, когда боль немного утихнет, Конор снова поднялся на ноги – поднялся впервые за девять дней, прошедших с тех пор, как его избили. Отчаянно вцепившись в столбик кровати, он стоял совершенно голый в лучах утреннего солнца.

– О Боже! – раздался тихий возглас.

Он повернул голову и увидел Оливию, стоявшую в дверях с подносом в руках. Она замерла на несколько секунд, а потом, густо покраснев, попятилась к двери.

– Простите, я поищу вам какую-нибудь одежду. – И тут же вышла из комнаты, поспешно закрыв за собой дверь.