Над морем - [10]

Шрифт
Интервал

Волчонок в утробе метро
Огромной рыбине
Я с тобой с отбой
Воздушной тревоги
Смещается опадая
Хлопьями в красной
Области спектра
5
Петер ищет сердце
В подземелье
Ряды стеллажей
Шестизначные номера
Одинаковые реторты
Заткнутые ватой
Теплятся бормочут
Фосфены близнецы
Еще один погас
Каменный остров
Уходит под воду
Нет невозможно
Нас слишком много
6
прибыла скорая
почта скорее было нельзя
вращается треугольное
отверстие разбрасывая
окалину сирена
никто не выходит
припали к окнам
admirantum stella
до края земли
новый город
06.2005

Как это было

Sun the father his quiver full

of the infants of pure fire

Dylan Thomas
В те дни
Когда наши тела
Открылись в траншеях
И мертвые через платок
Обыскивали живых
Кто-то из них
Заметая следы
Вытравил нам лица
И забил наши рты
Штукатуркой
Подойди, Отче
Подуй им в лицо
Пусть расскажут
Как это было
Известь обжигала вены
Створаживала кровь
В проломах дверей стояло солнце
Астрономический вестник
Конца времен
Чумная комета
Приблизилась к земле
И плюнула нам в глаза
Радио орало придите ко мне
Все меченые прокаженные
Я отделю овец от козлищ
В пещи огненной
Поднимите упавших
Приведите слепых и увечных
Я дам вам последнее утешение
Дам вам обмылки
И выключу свет
Тело твое мыло
Руки твои реки
Кровавая рубаха
В протоке
Мы шли по трубам
Светильный газ струился из глаз
Солнце извивалось под землей
Словно раздавленный червь
Протуберанцы гнева
Гасли в разреженном воздухе
Господи, нам нечем дышать
Отче, зачем
Покинул нас
В твоих
Катакомбах
Метановая заря
Над марсовым полем
Кольцо оцепления
Конвейер вышел из строя
Незрячие личинки солдат
На ленте транспортера
Смотрят в небо
Резиновые маски
Удушливый запах хлороформа
Дайте им еще
Пока связисты
Ищут место разрыва
Нет его среди мертвых
Нет и среди живых
Медные контакты
Прижатые к вискам
Окислились от смертного пота
Вольтова дуга
Встает над миром
Из наших глазниц
Радуга нового дня
Где твое тело
Болотная вода
Хлеб из лебеды
Виселицы на холмах
Тирольские песни ворон
На черной мельнице
Мои работники
Моляры и премоляры
Каменные десны
Перемалывают тебя
В пыль
Нет его среди мертвых
Нет и среди живых
Мы смотрели в огненный зев
Где тлела кора и на губах
Выступала смола
Пляшущие языки
Били ушные молоточки
По стенкам колокольной ямы
Глина растрескалась
Обручи лопнули
И боль обняла нас
Обняла наши головы
Прижала к животу
Чтобы мы слышали
Только твое сердце
Сердце его солнце
Тело светозарный вольфрам
Отвалите камень войны
Посмотрите что с нами стало
Где наши звезды
Где отметины
Нет его среди мертвых
Нет и среди живых
01.2006

Ангельский колокольчик

Ангельский колокольчик
Белоголовый
Кто вывел тебя из дома
Динь-дилинь
Кто продел твои ручки
В колодезные петли
Ржавые петли
Динь-дилинь
Висит мой колокольчик
У черной речки
Не отвечает
Динь-дилинь
Собака лает ветер дует
Качает мою детку
Босые ножки
Динь-дилинь
02.2006

«Ежевика кровь…»

Ежевика кровь
Потерпи уже недолго
Небо свернулось от жара
Вылизывает мертвых щенят
Запекшимся языком
Против шерсти
Репейные братья
Никто не отнимет нас
У смерти

«Тело изгородь…»

Тело изгородь
За нами облачный край
Одноглазое небо
Склеивает длинной слюной
Комариный шар
Полая соломинка
Облеплена муравьями
Все перевернуто
В глубине зрачка
Затканы паутиной
Соцветия бузины
Радужной пленкой
Подернуты наши глаза
02.2006

После войны

Всадники апокалипсиса
Размеренным шагом по площади
Что он видел тогда сквозь метель
Ряды одинаковых оловянные ложки
Под шинелью что-то темное значит живой
Остальные белее белого уже попрощались
В детской дифтеритный жар он не узнает
Он даже не увидит меня я не вернусь
Вернется тот кто сейчас один
В заснеженной москве молчаливой
Взвешивает души их снова поровну
Стрелки синие красные
Карта поделена у нас чистилище
У них уже ад
Его глазницы бойницы
Залитые смолой
Исполин каменный идол
Перед войском на лошадиных ногах
Главнокомандующий ставленник
Бурана его звездочек
Хлопьев тающих на лице
Бог отец нации маршал жуков
Неподвижный
Медиум цели

«В благополучной Европе…»

В благополучной Европе
Соловьи сады в молоке
Сахарные деревья
Посаженные на спички
Маленькие кусочки хлеба
Площади тарелочки
С круговым движением
Ножка циркуля роза фонтана
Зеркальные двери магазинов
Консьержка спицы голуби
Крылья аккордеона
Хрипловатый голос
О жизни в розовом свете
Вместе с ним огромным
Небом лицом я наклонился
К земле чтобы увидеть
О чем она поет
В соцветиях снарядов
В разрывах облаков
Островки тишины

«Спасенные города…»

Спасенные города
Я читал — Warsaw, Potsdam
И колокол переворачивался
Анно домини они вставали
И называли себя
Страница за страницей
Я записывал — «уничтожено»
Документы обвинения
На снимках каштаны в цвету
Парадные лестницы закрученные в небо
Полутемные вестибюли маятник
За стеклом ожидание пепел
Кто-то сказал — «над жизнью» — совсем близко
Сквозь помехи мне послышалось
Голос из угла был ангелом
И я проснулся
Руины бараки трубы — все исчезло
Они стояли нетронутыми
Заграждения сняты
Реки текли навстречу
Голубой Дунай сестрица Висла
Зеленый Одер ветки черемухи
Завтра мы встретимся
Там на середине моста
Нас обменяют на июнь и июль
И влюбленные Буда и Пешт
Обнимутся над рекой

«После войны…»

После войны
На отмели слушаем ее шум
Города-острова растерянные
Сколько уцелело никто не знает
Города-побратимы новые семьи
Новая география
Молоденькая учительница
В пустом классе солнечные зайчики
Мела нет, но есть ведро и тряпка

Еще от автора Екатерина Юрьевна Завершнева
Высотка

«Высотка» — это настоящий студенческий универсум начала девяностых. В нем есть Москва и Ленгоры, знаменитое высотное здание МГУ, зачеты, экзамены, разговоры на подоконниках, дневники и письма, много музыки, солнца и путешествий налегке. Главные герои «Высотки» интересны и важны себе и друг другу, серьезны и уязвимы так, как бывает только в юности. И все же в романе Екатерины Завершневой главное остается между строк. Это не сюжет, не подробности и даже не характеры, но сам воздух того времени. И, наверное, свобода, о которой так много говорят герои романа, не замечая, что они бессовестно, бесповоротно счастливы, и что этого счастья теперь ничто не сможет отменить…


Сомнамбула

Екатерина Завершнева счастливо соединяет в себе чувство языка, присущее любому настоящему писателю по праву рождения, с проницательностью профессионального психолога. Ее проза не похожа на тот масслит, которым завалены сейчас полки магазинов: здесь читателю нужно уподобиться золотоискателю, берущемуся из-под неподатливой земной коры извлечь на свет божий искрящийся металл. Читать «Сомнамбулу» трудно, но чем больше затрачено усилий, тем сильнее отдача: неленивому читателю эта книга расскажет о нем самом что-то такое, чего он никогда и не подозревал.