Над голубым Иссык-Кулем - [32]

Власть мороза. Два «замка» у хранилищ в высокогорье: первый — снег, второй — мороз. Поскольку снег выпадает на поверхность ледников и превращается в фирн, а затем в лед лишь при отрицательных температурах, господство мороза является необходимым условием существования ледников.

Всего на два-три месяца ослабевает власть мороза над ледниками. Хотя и в этот период мороз обычно возвращается с приходом ночи, когда ледники остаются один на один с холодной бездной космоса, от которой они отгорожены более тонким слоем атмосферы, чем лежащие под ними равнины. На ледниках, окруженных высокими горами, ночь наступает значительно раньше астрономической — как только солнце скроется за горой, прекращается приток солнечного тепла к поверхности ледника, замолкают звонкие ручейки, пропитанный водой снег покрывается смерзшимся настом — блестящей твердой коркой. Ледником как бы овладевает зима. Немало солнечных лучей должна поглотить его поверхность утром, чтобы ликвидировать последствия ночного мороза. Обычно только к полудню возобновляется интенсивное таяние снега и льда. Ледник оживает…

В конце августа или в начале сентября все то, что не успело растаять на ледниках, покрывается ровным снежным слоем. Снегопады нередки в летние месяцы, но тогда солнце за один-два дня ликвидирует их последствия. К осени сила солнечных лучей иссякает, и мороз торжествует победу.

В фирновых областях ледников, расположенных на высотах четырех — шести километров, лета, можно сказать, совсем нет. Здесь снег либо сохраняется целиком, либо стаивает лишь ничтожная часть его годового накопления, но при этом вода не стекает вниз, а просачивается в глубь пористой толщи, снова замерзая там, способствуя постепенному превращению снега и фирна в лед.

Чем ниже спускаются ледники, тем продолжительней летний период, тем больше снега и льда стаивает за лето, тем слабей власть мороза над ледниками. Они высвобождаются из-под этой власти, оживают, превращаются в воду, наполняющую реки, которые несут в сухие пустыни жизнь.

На ледниках, спускающихся до высот двух с половиной — двух километров за лето стаивает до пяти-шести метров льда. Никакие зимние снегопады не могут восполнить эти огромные потери. Ледники, вырвавшиеся из-под власти мороза, уменьшаются, отступают, освобождают «оккупированные» ими пространства.

ЛЕД КОНУРУЛЕНА

Нижние джайлоо. Летом 1963 года гляциологи Института географии Академии наук СССР для полевых исследований выбрали верховья реки Конурулена. Здесь один из крупнейших узлов оледенения, еще совершенно неизученный, содержащий в своих ледниках большие запасы воды. Цель экспедиции — изыскание возможности получения из «ледяных кладовых» дополнительного количества воды для сельскохозяйственных полей на равнине.

Надо было подняться сначала на три иссыккульские террасы. Эти ровные поверхности, располагающиеся уступами, — свидетельства трех стадий более высокого, чем сейчас, уровня озера. Ученые определили возраст самой верхней террасы, соответствующий тому времени, когда Иссык-Куль занимал наибольшую площадь за свою историю. Примерно пять тысячелетий назад ледники в бассейне Иссык-Куля занимали площадь в семь раз большую, чем сейчас, соответственно они давали и больше воды. Уровень озера был метров на шестьдесят выше, а площадь водного зеркала, отражавшего голубое небо Тянь-Шаня, больше современной.

После резкого сокращения площади оледенения уровень Иссык-Куля понизился, видимо, даже значительнее его современного положения. Климат стал более сухим, воды в озеро поступало меньше, его размеры сократились до четырех тысяч квадратных километров. От этих времен осталась подводная терраса, прослеженная гидрологами вдоль всего берега озера.

Снова стали наступать ледники, чтобы потом опять отодвинуться, пополнив запасы воды в Иссык-Куле. Последнее оледенение пошло на убыль двенадцать — пятнадцать тысяч лет назад. Памятником этого времени является вторая терраса Иссык-Куля, хорошо сохранившаяся в долине Конурулена.

Мы поднимались тем же путем, каким шесть десятилетий тому назад прошел географ и ботаник В. В. Сапожников. Он писал: «31 мая я оставил берег Иссык-Куля и прямо на юг направился имея в виду пересечь первую складку Терскей-Алатау и спуститься в долину Конурулен».

Такая же задача стояла и перед нами. Наверное, мы ее выполнили намного быстрее нашего предшественника, проделав весь этот путь на машине, сначала по асфальту, потом по «улучшенной грунтовой дороге». Шестьдесят лет назад здесь пролегала скотопрогонная тропа. Как и Сапожникову, по мере подъема нам открывался вид на Иссык-Куль. За перевалом через передовой хребет Терскей-Алатау прекрасная панорама исчезла. Мы оказались в холмистой местности, облик которой так же пустынен, как и у западного побережья Иссык-Куля, где Чу поворачивает в Боамское ущелье. «Дён-тала» — обозначено это место на карте.

Скоро мы увидели поселок — несколько глинобитных домиков, казавшихся заброшенными. Только глубокий старик, совсем не понимавший по-русски, вышел на шум подъехавшей машины. Мы пытались узнать у него, как нам проехать к воде: ключу или речке, около которой можно было бы расположиться лагерем. А он говорил только, что все ушли на джайлоо и указывал рукой на горы… Там летние высокогорные пастбища, не столь высокие, как сырты, расположенные ближе к местам зимовок скота.