Начало - [63]

– Садитесь ближе – я достал карту и положил ее на стол.

Начать решил с того, что разверстал новые отряды казаков и солдат. Объявил о создании 2-го заводского полка – туда отправились рекруты, которых привел Мустафанов.

– Кого офицерами ставить? – поинтересовался Овчинников.

– Пока инвалидов из старых солдат яицкой крепости – тяжело вздохнул я. Кадровый голод был жутким.

Кроме того создавался и 5-й казачий полк под руководством Перфильева.

– Афанасий Петрович – я посмотрел на полковника – Бери себе гурьевских казаков, а також новых башкир, что пришли с Уфы. Верстай их в сотни, слаживай – я покопался в столе, выдал авдеевский серебряный знак с серпом и молотом.

Перфильев благодарно кивнул, с удовольствием нацепил на себя ленту. И тут же задал очень правильный вопрос:

– Какова же диспозиция наша на зиму, царь-батюшка? Слыхал, что Подуров на Самару пошел, а Мясников на Казань…

– План таков – тяжело вздохнул я – Самое важное после взятие крепостиц верхне-яицкой линии, вижу в походе на Урал и далее на Сибирь.

Военачальник обалдело на меня посмотрели.

– Заводы демидовские, да богатства сибирские – зело важны для нашего дело. Треба взять Уфу, а далее Златоуст и Челябинскую крепость. Самое важное кроме заводов и крепостей – Ирбит. Там сами знаете, вторая по величине в стране ярмарка, огромные деньги…

– А Екатеринбург с Тобольском? – спросил Овчинников.

– Никуда они не денутся от нас. На дело сие отряжаю вас.

Я киваю Лысову и Шигаеву.

– У вас, два самых боевых полка в войске. Экзистированные, пополненные… Дам пушек, бомбардиров из заводских подберете – поди есть старички державшие банник в руках. Идете на Уфу и далее как указал. После разгрома Корфа у сибирского губернатора много войск не будет – справитесь.

– А как же Дон?

– Царицын нужен и далее на Москву.

– Казань не взять, идем на Самару!

Полковники загалдели. Лишь кочевники дисциплинированно молчали. Юлай Азналин и хан Нур-Али смотрели на меня насупившись. Догадались о моем маневре. Казакам я не стал говорить – но если освобождать Уфу башкирами, то дальше про этот регион в составе Российской империи можно забыть. Потом его придется завоевывать заново. Поэтому новых башкиров в составе полка Зарубина я заберу на Казань.

– А ну цыц! – я прихлопнул рукой по столу – Вы на царском совете, а не на базаре.

Я задумался, полковники замолчали.

– На западе план таков. Казань нужна – кровь из носу. Это Волга, это зерновые склады. Максим Григорьевич – я повернулся к Шигаеву – Сколько у нас харча и припаса в городе?

– На десять днёв – вместе Шигаева ответил хмурый Творогов – Твои фискалы присылают подводы с барских деревень, но сейчас метели, крестьянин по избам сидит.

– Вот! Нам Казань нужно брать ибо здеся голод скоро будет – я назидательно поднял палец – Особля если 2-й заводской полк останется. Объедят и обдерут Оренбург как липку.

Полковники тяжело вздохнули.

План у меня был. Еще будучи Хранителем, я проигрывал в голове разные сценарии.

– После взятия Казани, надо брать Самару и Астрахань. И держать эту линию колик возможно, созывая казаков с Дона. Верстать полки, лить пушки. И только укрепившись как след, двигать на Москву.

– Так Катька нам и даст укрепляться – хмыкнул Лысов – Рождества не наступит, нового Кара пришлет. А то и двух.

– Игнат-казаков надо звать – Перфильев почесал затылок – А також северных староверов.

Опять посыпались предложения, часть из которых была весьма дельная. Хорошую идею высказал Юлай Азналин – пустить загоном малые отряды кочевников из башкир и киргизов к Москве. Это задержит «нового Кара». Пока он за ними будет гоняться – у нас будет время укрепиться на линии Астрахань-Самара-Казань. Единственное, что я указал кочевникам, взять клятву на Коране, что не будут грабить крестьян – только дворянские поместья.

* * *

В казематах Тайной экспедиции Сената пахло привычно – кровью, испражнениями и… страхом. Шешковский втянул в себя воздух, прикрыл глаза. Да… именно такой запах у власти. Некоторые неопытные экзекуторы Тайной экспедиции во время допросов держали у лица надушенные платки. Но Степан Иванович – никогда. Бывало даже, что сам брался за плети или клещи, прижигал горящим веником – и всегда, нюхал, чем пахнет «подопечный». Если вместе с горелой плотью Шешковский чуял ужас… дело удавалось закрывать быстро.

Новый подопечный пах чем угодно, только не страхом. Извивался на дыбе, ругался, даже плевался кровью из прокушенной щеки. Потом сомлел.

– Митрич, давай еще десятку, с вывертом, как ты умеешь – обер-секретарь кивнул пожилому, сгорбленному кату. Тот взял вымоченную в соляном растворе плеть, взмахнул ею. И тут дверь открылась и пыточную, постукивая тростью, вошел Александр Алексеевич Вяземский. Генерал-прокурор был одет в красный приталенный кафтан с расширяющимися от талии полами – жюстокор.

Шешковский и копиист тут же вскочили из-за своих столов, поклонились. Краем глаза Степан Иванович с завистью заметил огромный голубой бриллиант на безымянном пальце Вяземского.

– Ваше сиятельство! – обер-секретарь подошел ближе, разглядывая лицо начальника. Александр Алексеевич был нечастым гостем в подвалах Тайной экспедиции.