Начало - [29]

— Встань, дочь моя, — голос отца, — сиятельные тары, я представляю вам свою дочь, тари Ринавейл.

Я грациозно поднялась и взглянула на отца, он одобрительно кивнул. Лидеры кланов поднялись и склонили головы в неглубоком, тщательно выверенном поклоне, признавая за мной тем самым право на нахождение в этом обществе. Я снова присела в реверансе, уже не таком низком, поднялась и сделала пять шагов назад, не поворачиваясь спиной к сиятельным тарам. Тут же меня окружили драконы рангом поменьше, они представлялись, говорили комплименты — их было так много, что у меня закружилась голова. Впрочем, вскоре распорядитель объявил, что в честь тари Ринавейл на празднике выступит знаменитый эльфийский бард Орвинаэль. О нем слышала даже я, мой учитель по музыке восхищался его голосом. Дамы присели на небольшие диванчики, обитые золотистым шелком, что стояли у стен, а их кавалеры толпились рядом. Я села так, чтобы с моего места было видно глав кланов, и принялась незаметно рассматривать их сквозь полуопущенные ресницы.

Каждый драконий клан имел свои цвета, и поэтому мне легко было ориентироваться, кто есть кто: в этот вечер все главы были в цветах своих кланов. Наш цвет — золотистый, поэтому и мое платье, и камзол отца были выполнены в этой гамме. Стараясь исподтишка рассмотреть тех, кто фактически правил драконами, я случайно встретилась взглядом с драконом в черном, украшенном серебристой вышивкой камзоле — цвета клана Шарэррах. Его губы чуть тронула улыбка, а я еле заметно опустила голову. Во всех лидерах кланов почти физически чувствовала сила, казалось, их присутствие давило на окружающих. Однако выглядели все довольно доброжелательными, кроме одного. Он сидел рядом с отцом и о чем-то негромко переговаривался с ним — глава клана Таэршатт, тар Каэхнор — имена всех глав кланов были предметом одного из первых уроков Раяна.

Клан Таэршатт был, пожалуй, самым одиозным из всех кланов: если бы кто решился бросить клич «Аллирэн только для драконов» — это были бы они! В клане ненавидели полукровок — дракон, посмевший «запятнать себя близостью с низшей расой», изгонялся из клана. Традиционно Таэршатт и Шатэрран выступали союзниками во многих спорах с соплеменниками.

Каэхнор вызывал у меня странные чувства. Пожалуй, это был страх и какое-то непонятное мне самой отторжение. Бывает такое — встретишь человека, и сразу испытываешь к нему антипатию. Хотя чисто внешне в нем не было ничего, способного вызвать такие чувства: высокий, как и все драконы широкоплечий, классически правильные черты лица, платиновые волосы до плеч. Вот только глаза — светло-голубые, такие ледяные, что их взгляд пробирал до костей, да тонкие, периодически кривящиеся в какой-то порочной улыбке губы заставляли меня нервничать. Бледно-голубой, украшенный сапфирами камзол довершал облик «ледяного принца». Каэхнор постоянно посматривал на меня. Боги, только бы меня не сговорили за него! Меня трясло от одной мысли оказаться к нему ближе, чем на пару шагов!

Потерявшись в мыслях, я почти не слушала барда. Отметила только, что действительно красивый голос эльфа довольно высок для того, чтобы мне по-настоящему понравиться, а дальше только делала вид, что внимательно слушаю: благосклонно кивала, аплодировала в нужных местах и улыбалась уголками губ — ровно столько, сколько требовалось по этикету.

Наконец выступление барда закончилось, он подошел ко мне и склонился в поклоне. Я поблагодарила его, выказав восхищение, которое на самом деле не испытывала, и эльф удалился. Отец поднялся и подошел ко мне, сопровождаемый Каэхнором.

Подойдя ко мне, он произнес:

— Надеюсь, ты хорошо проведешь время и не посрамишь свой клан. Ты же помнишь правила?

Я присела, склонив голову:

— Да, отец.

— Приятно видеть в столь юной и прелестной тари подобное благоразумие и хорошее воспитание, — ледяной голос Каэхнора чуть не заставил меня задрожать, — поздравляю вас с днем рождения, тари Ринавейл.

— Благодарю вас за поздравления, сиятельный тар Каэхнор, а также за честь, которую вы оказали мне своим присутствием, — снова склонила голову я, — надеюсь, вам понравится праздник.

— Я не любитель праздников, поэтому позволю себе откланяться, — кривая усмешка, он взял меня за руку и слегка прикоснулся холодными губами к моим пальцам.

Я еле сдержалась, чтобы не дернуться, однако продолжала безмятежно улыбаться:

— Очень жаль, но я понимаю, дела клана…

— Именно! Ну что ж, идем, — обратился Каэхнор к отцу, тот кивнул мне на прощание и они пошли к выходу. Я еще успела услышать тихо сказанные Каэхнором слова, адресованные отцу: «мне нравится твоя дочь, люблю послушных». Кто бы только знал, чего мне стоило сдержать эмоции! «Ах ты, мерзавец, послушных тебе подавай!»

Как только они вышли за дверь, словно лопнула натянувшаяся до предела струна — казалось, я даже услышала звук, с которым это произошло. А может, это просто все присутствующие тихонько выдохнули?

Сразу же после этого зазвучала музыка первого танца — торжественного аливэна. Меня пригласил на танец глава одного из кланов дальнего Юга — Нэрраэша. Глава — относительно молодой дракон, тар Фаррэш, жгучий кареглазый брюнет в красном камзоле — был любезен и сыпал изысканными южными комплиментами, заставляя меня улыбаться совершенно искренне. Он был единственным кроме Каэхнора неженатым главой клана. «Если меня хотят выдать замуж за главу клана, то почему бы не за него?» Впрочем, я понимала, что это невозможно: слишком далеко располагались наши земли друг от друга, да и политика Шатэрран никогда не вызывала восхищения на юге.